Альвизе
| ||||||||||||||||||
Альви́зе (итал. Alvise, тж. Alvixe, Alvyse, Alvize), также Альви́зо, Альви́зио или Эльви́зио (итал. Alviso, Alvisio, Elvisio) — итальянское личное имя, исторически наиболее распространённое на территории Венецианской республики.
Среди родственных имён — общеитальянское и испанское имя Алоисио, Алоис (в Великобритании, Германии, Польше и Франции), Алоиз и Алоизий (в Германии, Польше и Чехии), Алайош (в Венгрии); вероятно, также английское Элвис..
Имеет германское происхождение через латинизацию Aloisius. По наиболее распространённой версии, восходит к старофранкского имени Chlodowig/Hludwig со значением «славный в битве»; существует также более прямая, но менее подтверждённая версия, возводящая его, как и родственные имена к древне-верхненемецкому Alwis или норвежскому Alvíss со значемием «весьма мудрый, всезнающий».[1][2]
Имя Альвизе носило множество известных деятелей Венеции, среди них семь венецианских дожей, в том числе четыре дожа из рода Мочениго. Именем Альвизе в Венеции также называют двух католических святых — короля Франции Людовика IX Святого, к дате гибели которого в 1270 году (25 августа) привязан день этого имени, и тулузского епископа Людовика Анжуйского, памяти которого в Венеции с конца XIV века посвящена церковь Сант-Альвизе[it][3][4].
Напишите отзыв о статье "Альвизе"
Примечания
- ↑ Paul Graindor, Henri Grégoire. [books.google.com/books?id=sFFoAAAAMAAJ&q=Alvise Byzantion]. — Fondation Byzantine, 2005. — P. 72-75.
- ↑ Pietro Bembo, Robert W. Ulery. [books.google.com/books?id=CgTXoFWBqFMC&pg=PA341 History of Venice, Books 1-4]. — 2007. — P. 341.
- ↑ [www.chorusvenezia.org/chiesa-di-sant-alvise Le chiese > Chiesa di Sant'Alvise] (итал.). Chorus - Associazione per le Chiese. Проверено 30 мая 2015.
- ↑ Ольга Чумичева. [books.google.com/books?id=YQJGAgAAQBAJ&pg=PA81 Венеция пешком. Самые интересные прогулки по городу на воде]. — М.: Эксмо, 2013.
Отрывок, характеризующий Альвизе
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
