Альвинг, Арсений

Арсений Альвинг
Имя при рождении:	Арсений Алексеевич Смирнов
Псевдонимы:	А. Бартенев
Дата рождения:	5 (17) июня 1885(1885-06-17)
Место рождения:	Перово, Московский уезд, Московская губерния, Российская империя
Дата смерти:	20 февраля 1942(1942-02-20) (56 лет)
Место смерти:	Москва
Гражданство:	СССР СССР
Род деятельности:	поэт, переводчик
Годы творчества:	1905—1941
Направление:	символизм, импрессионизм
Язык произведений:	русский

Арсений Альвинг (настоящее имя Арсений Алексеевич Смирнов; 17 июня 1885, село Перово, Московский уезд, Московская губерния — 20 февраля 1942, Москва) — русский поэт, прозаик, переводчик.

Биография

Сын присяжного поверенного, из дворян (по собственному утверждению, единственные из Смирновых, внесенные в 6-ю часть родословных книг). В 1906 году окончил Александровскую гимназию в Ялте. В 1907—1913 годы учился на историко-филологическом факультете Московского университета; не окончив его, перешёл в Лазаревский институт восточных языков.

Как поэт дебютировал в 1905 в газете «Ялтинский курьер». Издал отдельной книжкой полный перевод «Цветов зла» Бодлера (1908). Вместе с Евгением Курловым в 1910 году основал в Москве издательство «Жатва» и одноимённый альманах, где печатались Валерий Брюсов, Константин Бальмонт, Юргис Балтрушайтис, Георгий Чулков, Анна Ахматова, Александр Куприн, а также собственные стихотворения и рецензии Альвинга (некоторые — под псевдонимом А. Бартенев, по девичьей фамилии матери).

В 1920-х руководил литературным объединением «Кифара», пропагандировавшим творчество Иннокентия Анненского, в которое входили Евгений Архиппов, Дмитрий Усов и др. Тогда же опубликовал повесть «Наденька Артенева» (1928), исследование «Введение в стиховедение» (1931).

Второй муж Нины Подгоричани В 1934 году репрессирован, до 1936 году пробыл в заключении в городе Свободный, центре администрации Бамлага.

По возвращении руководил литературными кружками для детей и юношества. Учениками Альвинга считали себя Генрих Сапгир, Лев Кропивницкий, Игорь Холин.

Отдельным изданием наследие Альвинга не публиковалось.

Литература

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>
• Памятники культуры. 1981. — Л., 1983. с. 62, 117.
• Блок и его окружение. Блоковский сборник, 6. — Тарту, 1985, с.107, 109.

Ссылки

• [www.rvb.ru/np/publication/01text/01/02alving.htm Арсений Альвинг] на сайте «Неофициальная поэзия»
• [www.poesis.ru/poeti-poezia/alving/biograph.htm Страница на сайте «Поэзия Московского университета»]
• [www.vekperevoda.com/1855/alving.htm Арсений Альвинг] на сайте «Век перевода»

Отрывок, характеризующий Альвинг, Арсений

– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.