Альгараньяс, Виктор Селестино
Поделись знанием:
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
 Виктор Альгараньяс
| ||
| Общая информация | ||
| Полное имя | Виктор Селестино Альгараньяс | |
| Родился | 6 апреля 1926 (98 лет) Боливия | |
| Гражданство |  Боливия
| |
| Рост | 170 см | |
| Вес | 72 кг | |
| Позиция | нападающий | |
| Информация о клубе | ||
| Клуб | ||
| Карьера | ||
| Клубная карьера* | ||
| 1948—1951 | Литораль
|
? (?) |
| Национальная сборная** | ||
| 1949—1950 | Боливия
|
10 (1) |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах. | ||
Ви́ктор Селести́но Альгаранья́с (исп. Víctor Celestino Algarañaz, 6 апреля 1926 — дата смерти неизвестна) — боливийский футболист, нападающий, участник чемпионата мира 1950 года[1].
Содержание
Карьера
Клубная
Виктор Альгараньяс играл за клуб «Литораль» из столицы Боливии.
В сборной
В составе сборной участвовал в ЧЮА-1949[2] (сыграл в 7 матчах, забил 1 гол) и в чемпионате мира 1950 года в Бразилии. Также выходил на поле в футболке сборной в двух товарищеских матчах.
| Матчи и голы Виктора Альгараньяса за сборную Боливии | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| № | Дата | Место проведения | Соперник | Счёт | Голы | Турнир |
| 1 | 6 апреля 1949 | Сан-Паулу, Бразилия |  Чили
|
3:2 | - | Чемпионат Южной Америки по футболу 1949 |
| 2 | 10 апреля 1949 | Сан-Паулу, Бразилия |  Бразилия
|
1:10 | - | Чемпионат Южной Америки по футболу 1949 |
| 3 | 17 апреля 1949 | Рио-де-Жанейро, Бразилия |  Уругвай
|
3:2 | 1 | Чемпионат Южной Америки по футболу 1949 |
| 4 | 25 апреля 1949 | Сан-Паулу, Бразилия |  Эквадор
|
2:0 | - | Чемпионат Южной Америки по футболу 1949 |
| 5 | 27 апреля 1949 | Сантус, Бразилия |  Перу
|
0:3 | - | Чемпионат Южной Америки по футболу 1949 |
| 6 | 30 апреля 1949 | Сан-Паулу, Бразилия |  Парагвай
|
0:7 | - | Чемпионат Южной Америки по футболу 1949 |
| 7 | 6 мая 1949 | Рио-де-Жанейро, Бразилия |  Колумбия
|
4:0 | - | Чемпионат Южной Америки по футболу 1949 |
| 8 | 26 февраля 1950 | Ла-Пас, Боливия | Чили
|
2:0 | - | Товарищеский матч |
| 9 | 12 марта 1950 | Сантьяго, Чили | Чили
|
0:5 | - | Товарищеский матч |
| 10 | 2 июля 1950 | Белу-Оризонти, Бразилия | Уругвай
|
0:8 | - | Чемпионат мира 1950 |
Итого: 10 матчей / 1 гол; 5 побед, 0 ничьих, 5 поражений.
Напишите отзыв о статье "Альгараньяс, Виктор Селестино"
Примечания
Ссылки
- [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=45391 Статистика на сайте FIFA] (англ.)
- [www.worldfootball.net/player_summary/victor-algaranaz/ Профиль на сайте Worldfootball.net]
- [www.ceroacero.es/jogador.php?id=21930 Профиль на сайте Ceroacero]
- [www.11v11.com/players/victor-celstino-alganaraz-111205/ Матчи Виктора Альгараньяса за сборную Боливии]
- [www.rsssf.com/tablesb/bol-intres.html Bolivia - International Results]
 |
Это заготовка статьи о футболисте Боливии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| Сборная Боливии — чемпионат мира 1950
| ||
|---|---|---|
|
|
вр Аррайя • вр Э. Гутьеррес • защ Фигероа де Ача • защ Бустаманте • защ Греко • пз Апарисио • пз Араос • пз Аррисио • пз Валенсия • пз Кабрера • пз Сааведра • пз Сандоваль • пз Феррель • нап Альгараньяс • нап Браун • нап Герра • нап Годой • нап Б. Гутьеррес • нап Капарелли • нап Мальдонадо • нап Мена • нап Угарте • Тренер Марио Претто | |
Отрывок, характеризующий Альгараньяс, Виктор Селестино
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
