Альгарди, Алессандро
Алессандро Альгарди | |
итал. Alessandro Algardi | |
Надгробие папы Льва XI, собор Св. Петра, Рим | |
Имя при рождении: |
Alessandro Algardi |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Происхождение: | |
Подданство: | |
Учёба: | |
Стиль: | |
Покровители: | |
Влияние: | |
Работы на Викискладе |
Алессандро Альгарди (итал. Alessandro Algardi, 31 июля 1598, Болонья — 10 июня 1654, Рим) — итальянский скульптор, крупнейший представитель барокко в итальянской скульптуре наряду с Бернини.
Содержание
Биография
Начал работать в мастерской Лодовико Карраччи[1]. В 1608 г. поступил на службу к герцогу Мантуи Фердинандо Гонзага. Затем переехал в Венецию, а в 1625 г. — в Рим. Работал в церкви Сан-Сильвестро, Санта-Мария-дель-Пополо, соборе Святого Петра, Палаццо деи Консерватори. Соперничал с Бернини.
Пользовался покровительством папы Иннокентия Х, проектировал для него виллу Памфили. Был близок к Доменикино, дружил с Франсуа Дюкенуа, Андреа Сакки, Никола Пуссеном, разделял их ориентацию на классическую норму в рамках барочной стилистики. Трудился также как реставратор. В 1650 г. познакомился с Веласкесом, переехал в Испанию. Работал в Аранхуэсе и Саламанке.
Напишите отзыв о статье "Альгарди, Алессандро"
Примечания
Литература
- Heimbürger M. Alessandro Algardi scultore. Roma: Istituto di studi romani, 1973
- Neumann E. Mehrfigurige Reliefs von Alessandro Algardi: Genese, Analyse, Ikonographie. Frankfurt/Main; Bern; New York: Lang, 1985
- Montagu J. Alessandro Algardi: l’altra faccia del barocco: guida alla mostra. Roma: Edizioni de Luca, 1999
Ссылки
- Альгарди // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.artcyclopedia.com/artists/algardi_alessandro.html Работы] в музеях мира
- [www.wga.hu/frames-e.html?/bio/a/algardi/biograph.html Краткая биография]
- [www.treccani.it/enciclopedia/alessandro-algardi/ Статья в энциклопедии Treccani] (итал.). Проверено 4 сентября 2016.
Отрывок, характеризующий Альгарди, Алессандро
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»
В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.