Альпика-Сервис

А́льпика-Се́рвис — бывший горнолыжный комплекс в Адлерском районе города Сочи (Краснодарский край). Сооружения комплекса располагались на территории села Эсто-Садок в Краснополянском поселковом округе на склонах хребта Аибга. Перепад высот на трассах курорта составляет 1698 м (с 540 м до 2238 м) — по этому показателю курорт входил в десятку крупнейших перепадов высот среди горнолыжных курортов мира. С 2008 года горнолыжный комплекс не работает, все объекты горнолыжного комплекса находятся в стадии реконструкции. На месте горнолыжного комплекса функционирует горноклиматический курорт одноименного названия, который, являясь транспортно-пересадочным узлом, предлагает экскурсии на хребет Псекохо по новым канатным дорогам ОАО «Газпром».

На территории, прилегающей к комплексу была построена санно-бобслейная трасса, на которой проводились соревнования XXII Зимних Олимпийских игр.

История

Строительство четырёх очередей двухместной канатной дороги продолжалось с 1993 по 2001 год. В 2005 году параллельно третьей очереди подъёмника была выстроена современная четырёхкресельная канатная дорога. Также действовал учебный склон с бугельным подъёмником.

В 2006—2007 годах горнолыжный комплекс «Альпика-Сервис» стал предметом конфликта между его владельцами и губернатором Краснодарского края Александром Ткачёвым. За это время канатная дорога несколько раз закрывалась по требованию контролирующих органов. По мнению владельцев «Альпики», власти пытаются отобрать у них успешный бизнес.

В 2008 году горнолыжный комплекс «Альпика-Сервис» был приобретён «Газпромом». Сумма сделки составила $15 млн, что, по оценкам экспертов, значительно меньше рыночной стоимости комплекса.

Ссылки

• [www.alpikaservice.ru Официальный сайт «Альпика-Сервис»]
• [maps.google.com/maps/ms?f=q&hl=ru&geocode=&ie=UTF8&cd=1&num=10&msa=0&msid=107573536103306711689.000437a2f34e592642461&ll=43.677556,40.210648&spn=0.132842,0.293884&t=h&z=12&om=1 Красная поляна на maps.google.com]

Отрывок, характеризующий Альпика-Сервис

Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.