Альтамирано, Игнасио Мануэль

Игнасио Мануэль Альтамирано

Альтамирано Игнасио Мануэль (1834—1893) — мексиканский писатель и общественный деятель. Получил образование в Литературном институте города Толука на стипендию для учащихся-индейцев. Далее изучал юриспруденцию в Колехио Летран (исп. Colegio de San Juan de Letrán).

В 1855 году присоединился к движению против диктатуры генерала Антонио де Санта-Анны. Был заметной фигурой левого крыла либеральной партии — «пурос». В 1858—1871 годах входил в ближайшее окружение президента Бенито Хуареса. В 1862—1867 годах участвовал в отражении англо-франко-испанской интервенции, окончив войну полковником.

Альтамирано был основателем ряда периодических изданий: «Эль федералиста» (1867), «Эль коррео де Мехико» (1867), «Ла трибуна» (1875), «Ла република» (1980); «Ла ренасимьенто» (1869), сыгравшего большую роль в политической стабилизации.

В 1870—1880-е годы Альтамирано возглавляет движение «литературного мексиканизма», провозглашавшего принцип культурного освобождения и самоутверждения. Большое внимание Альтамирано уделял проблеме соотношения национальной традиции и европейского наследия, своеобразия испанского языка в странах Латинской Америки. В художественном творчестве Альтамирано романтическое мироощущение сочетается с костумбристской тягой к изображению национальной конкретики и элементами реалистического метода.

Литература

• Культура Латинской Америки : Энциклопедия / отв. ред. П. А. Пичугин. — М.: РОССПЭН, 2000. — С. 147—148. — ISBN 5-86004-158-6.

Отрывок, характеризующий Альтамирано, Игнасио Мануэль

– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.