Тирпиц, Альфред фон

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Альфред фон Тирпиц»)
Перейти к: навигация, поиск
Альфред фон Тирпиц
Alfred von Tirpitz
Дата рождения

19 марта 1849(1849-03-19)

Место рождения

Кюстрин, провинция Бранденбург, Пруссия (ныне Костшин-над-Одрой, Польша)

Дата смерти

6 марта 1930(1930-03-06) (80 лет)

Место смерти

Эбенхаузен, Бавария, Германская империя

Принадлежность

Пруссия Пруссия
Германская империя Германская империя

Род войск

Кайзерлихмарине

Годы службы

18651916

Звание

гросс-адмирал (c 1911)

Сражения/войны

Первая мировая война

Награды и премии

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

В отставке

политик

Альфред фон Тирпиц (нем. Alfred von Tirpitz) (19 марта 1849, Кюстрин, провинция Бранденбург — 6 марта 1930, Эбенхаузен) — германский военно-морской деятель, в 1897-1916 статс-секретарь военно-морского ведомства (нем. Staatssecretär des Reichsmarineamtes – морской министр), гросс-адмирал (27 января 1911).





Биография

Альфред Тирпиц родился в Кюстрине, в семье высокопоставленного государственного чиновника Рудольфа Тирпица (1811—-1905), вырос во Франкфурте-на-Одере. В 1865 году в возрасте 16 лет Альфред поступил на службу в прусский флот. В 1869 году он успешно окончил Морскую школу в Киле. В 1871 году, после создания германского флота, Тирпиц служил в эскадре миноносцев. В 1877 году в результате повышений Тирпиц стал главой миноносных сил, которые реорганизовал в миноносный инспекторат.

Деятельность в штабе флота

В 1892 году капитан Тирпиц вошёл в состав штаба флота, а в 1895 году получил звание контр-адмирала. В 1900 году он получил дворянство и приставку «фон» к фамилии. Тирпиц подготовил план создания мощного флота, который позволил бы Германии добиться авторитета на мировой сцене, так называемый «план Тирпица». Благодаря его реализации к 1914 году флот Германской империи по своей мощи занимал второе место в мире, уступая при этом британскому флоту по размерам на 40 %. В состав германского флота входило семь новых дредноутов, пять линейных крейсеров, двадцать линкоров, двадцать пять крейсеров и более сорока субмарин. Укрепление германского флота вызвало беспокойство Великобритании, которая провела дорогостоящую программу перевооружения своего флота.

Фон Тирпиц разработал «теорию риска», в которой утверждал, что если германский флот сравнится с британским по силе, то Великобритания будет избегать конфликтов с Германией, так как в случае военного столкновения германский флот будет иметь шанс нанести британскому флоту урон, достаточный для потери британцами господства на море. Расчёт строился на том, что если британский флот будет блокировать выходы из германских портов в Атлантику через Северное море, то германский флот навяжет сражение в Северном море.

В 1911 году фон Тирпиц был удостоен звания гросс-адмирала. Программа строительства флота по плану должна была быть закончена в 1917 году. Видя, что надвигается война, и что германский флот не будет закончен до её начала, а, следовательно, не сможет бросить вызов британскому флоту, фон Тирпиц стал сторонником неограниченной подводной войны. По его мнению, подводные лодки в войне будут способны прорвать британскую блокаду и создать собственную блокаду британских островов.

После многократных безрезультатных попыток убедить Кайзера в необходимости снять ограничения на применение подводных лодок Тирпиц подал в отставку, сложив с себя полномочия 15 марта 1916 года.

Политическая карьера

В 1917 году он стал главой Немецкой отечественной партии (нем. Deutsche Vaterlandspartei), созданной с целью пропаганды объединения усилий всей страны для победы в Великой Войне. Партия, однако, просуществовала недолго. После поражения Германии фон Тирпиц стал членом правого крыла Немецкой национальной народной партии (нем. Deutschnationalen Volkspartei) и в 19241928 годах являлся её представителем в рейхстаге.

Память

Имя Альфреда фон Тирпица получил второй линкор типа «Бисмарк», а окрестила этот корабль дочь Тирпица.

Труды

  • [elib.shpl.ru/ru/nodes/18974-tirpits-a-vospominaniya-tirpittsa-kratkie-vyderzhki-pg-1920#page/1/mode/grid/zoom/1 Воспоминания Тирпитца: краткие выдержки. — Пг., 1920 — 87 с.]

Напишите отзыв о статье "Тирпиц, Альфред фон"

Литература

  • Алафузов В. А. Доктрины германского флота. — М., 1956.
  • Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. — М.: АСТ, 2003. — 896 с. — 5000 экз. — ISBN 5-271-06895-1.
  • Trot ha A. Grossadmiral von Tirpitz. — Breslau, [1932].
  • Marine und Marinepolitik im kaiserichen Deutschland. — Düsseldorf, 1972.
  • Hlifeatsch W. Die Ära Tirpitz… — Göttingen [u. a., 1955].

Ссылки

Отрывок, характеризующий Тирпиц, Альфред фон

Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.