Аль-Адид Лидиниллах
| Аль-Адид Лидиниллах араб. العاضد لدين الله | ||
| ||
|---|---|---|
| 1160 — 1171 | ||
| Предшественник: | Иса аль-Фаиз | |
| Преемник: | династия пресеклась | |
| Вероисповедание: | Мусульманин-исмаилит | |
| Рождение: | 1149 Каир | |
| Смерть: | 1171 Каир | |
| Род: | Фатимиды | |
| Отец: | Аз-Зафир Биамриллах | |
Абу Мухаммад Абдуллах ибн Юсуф аль-Адид Лидиниллах, известный как аль-Адид Лидиниллах (араб. العاضد لدين الله; 1149—1171) — последний халиф Фатимидского халифата, правивший с 1160 по 1171 год.
Биография
Аль-Адид стал халифом в 1160 году после смерти своего малолетнего брата аль-Фаиза. Влияние династии Фатимидов в это время уже было настолько слабым, что крестоносцы смогли начать вторжение в Египет.
Шавар, выдвиженец эмира Сирии Нур ад-Дина Занги, добился для себя должности визиря при дворе аль-Адида (1163-1169) и стал фактическим правителем государства. Благодаря хрупкому равновесию в отношениях с крестоносцами и зенгидами Шавару удавалось удерживать страну от хаоса. Фактически безопасность Египта была обеспечена тем, что Нур ад-Дин при необходимости мог предоставить Шавару сирийские войска генералов Ширкуха и Саладина для борьбы с возможным вторжением крестоносцев.
Примечательно, что в 1167 году альянс рухнул из-за договора между халифом и Иерусалимским королевством, направленным против зенгидов. Послы крестоносцев, госпитальер Гуго Гренье и тамплиер Жоффруа Фульке, прибыли во дворец халифа в Каир, обстоятельства этого визита описал Вильгельм Тирский, состоявший в свите послов.
Однако в конце концов Ширкух убил Шавара и занял его место в 1169 году, а после смерти Ширкуха его племянник Саладин стал визирем Египта. Когда аль-Адид умер от естественных причин в 1171 году, династия Фатимидов пресеклась, открыв путь династии Айюбидов (1171-1260) (от имени отца Саладина Айюба).
Напишите отзыв о статье "Аль-Адид Лидиниллах"
Литература
- Malcolm Barber. The New Knighthood: A History of the Order of the Temple. — Cambridge University Press, 1994. — ISBN 0-521-42041-5.
- Book XIX, chapter 18 // [quod.lib.umich.edu/cgi/t/text/pageviewer-idx?c=acls;cc=acls;idno=heb06057.0002.001;node=heb06057.0002.001%3A9;view=image;seq=329;size=100;page=root A history of deeds done beyond the sea]. — Columbia University Press.
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Аль-Адид Лидиниллах
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
