Аль-Муизз ибн Бадис

Аль-Муизз ибн Бадис араб. المعز بن باديس‎
Амир государства Зиридов
1016 — 1062
Предшественник:	Бадис ибн аль-Мансур
Преемник:	Тамим ибн аль-Муизз
Вероисповедание:	Ислам
Рождение:	1008(1008)
Смерть:	1062(1062)
Род:	Зириды
Отец:	Бадис ибн аль-Мансур
Дети:	Тамим

В Википедии есть статьи о других людях с именем Муизз.

Абу Тами́м Шара́ф ад-Даула аль-Му’и́зз ибн Ба́дис аз-Зи́ри, известный как аль-Му’и́зз ибн Ба́дис (араб. المعز بن باديس‎; 1008 — август 1062) — правитель государства Зиридов в Ифрикии с 1016 по 1062 годы. Заявил о своей независимости от халифата Фатимидов и признал над собой верховную власть аббасидского халифа в 1048 году, в результате чего Ифрикия подверглась хилялийскому нашествию, которое фактически разрушило зиридское государство.

Происхождение

Аль-Муизз происходил из берберского племени санхаджи, доминировавшего в то время на территории Среднего Магриба, он был сыном зиридского правителя Бадиса ибн аль-Мансура. Его отец вновь признал над собой верховную власть фатимидского халифа, однако это не помогло ему сохранить целостность своего государства, когда его дядя Хаммад ибн Бологгин в 1014 году провозгласил себя независимым правителем Алжира и признал над собой верховную власть Аббасидского халифата.

Политическая биография

Аль-Муизз унаследовал престол своего отца в восьмилетнем возрасте в 1016 году после смерти Бадиса ибн аль-Мансура во время безуспешной осады Кала-Бени-Хаммада. Окружение малолетнего амира аль-Муизза пыталось продолжить войну с Хаммадом ибн Бологгином, однако не преуспело в этом и в 1017—1018 годах аль-Муиззу пришлось смириться с возникновением на западной части его территории независимого государства Хаммадидов. По условиям мирного соглашения Хаммад вынужден был отправить ко двору аль-Муизза своего сына в качестве заложника. Тем не менее, по прошествии многих лет конфликт Зиридов с Хаммадидами возобновился и в 1040 или 1041 году аль-Муизз ибн Бадис подступил к их столице Кала-Бени-Хаммад, в которой заперся хаммадидский амир Каид ибн Хаммад. Безуспешная осада продолжалась два года, после чего аль-Муизз вернулся в Кайруан и с тех пор жил в мире с Хаммадидами.

По утверждению Ибн Хальдуна, могущество аль-Муизза в первой половине его правления достигло такого невиданного уровня, что «никогда не видели у берберов этой страны царства более обширного, более богатого и более процветающего, чем у него». О богатстве и роскоши двора аль-Муизза свидетельствуют многие его поступки, к примеру, по свидетельству современников, за свою дочь амир дал приданое стоимостью миллион динаров, которое погрузили на десять мулов, а во время похорон матери аль-Муизза её гроб был изготовлен из индийского дерева и украшен золотыми гвоздями и рядами крупного жемчуга. Правление аль-Муизза ибн Бадиса известно, помимо прочего, и некоторыми строительными достижениями. В частности, он воздвиг в городе Мансурия несколько роскошных дворцов.

В период правления аль-Муизза в Магрибе широкое распространение получило суннитское религиозное течение, называемое маликитский мазхаб. Противостояние между сторонниками суннитских и шиитских воззрений привело к острейшему религиозно-политическому кризису в стране. Первые признаки религиозного противостояния проявились уже в день первого вступления амира аль-Муизза в Кайруан 25 июня 1016 года, когда в городе вспыхнули антишиитские выступления, в ходе которых сунниты совершили покушение на жизнь молодого амира. В дальнейшем, воспитанный под сильным влиянием суннитской идеологии, аль-Муизз ибн Бадис открыто выступил против власти шиитского халифата Фатимидов. В 1048 году он провозгласил свою независимость от Фатимидов и формально признал над собой верховную власть аббасидского халифа.

Узнав об этом фатимидский халиф аль-Мустансир направил против государства Зиридов разбойничьи бедуинские племена Бану Хиляль (которое до этого было интернировано халифом в Верхнем Египте) и Бану Сулейм. Хаммадиды, ранее также отложившиеся от Фатимидского халифата, тотчас заново признали над собой его верховную власть, пополнив тем самым антизиридскую коалицию. Так называемое хилялийское нашествие на Ифрикию происходило в 1050—1052 годах; по словам Ибн Хальдуна, бедуины «подобно нашествию саранчи, уничтожали всё на своём пути». Войска амира аль-Муизза были разбиты, его столица Кайруан — взята и разграблена, другие города и селения — опустошены. Бедуины вырубали деревья и вытаптывали поля, в течении нескольких десятилетий страна превратилась в огромное пастбище. К 1057 году аль-Муизз окончательно переместил свою столицу в Махдию и безуспешно пытался оттуда отвоевать потерянные города. В Ифрикии воцарилась анархия, страна стихийно распалась на множество враждующих друг с другом княжеств. Хаммадиды поначалу совершали набеги на зиридские владения, однако к 1090 году под напором бедуинов также были вынуждены покинуть свою столицу Кала-Бени-Хаммад и отступить в менее доступный город-порт Беджая.

Потеряв контроль над сушей Ифрикии и укрепившись в Махдии, аль-Муизз построил военный флот, решив распространить свою власть на прилегающие морские просторы и на принадлежавшую арабам Сицилию. Однако в тот период на Сицилию уже вторглись норманны и завоевали значительную часть острова. Аль-Муизз ибн Бадиса направил на помощь сицилийским мусульманам свой флот, однако по пути они попали в шторм, в результате чего многие корабли затонули, так и не достигнув Сицилии. Возникновение норманнского государства в Южной Италии и на Сицилии не позволило аль-Муиззу укрепиться в этом регионе Средиземноморья.

Амир Аль-Муизз ибн Бадис умер в августе 1062 года.

Семья

Наследником государства аль-Муизза стал его сын Тамим, который при жизни отца был наместником Махдии и в дальнейшем приобрёл известность как поэт.

Литература

• Абрамова И. О., Левин О. В., Труевцев К. М., Фоменко Н. Н. [books.google.ru/books?hl=ru&id=Mn5IAAAAMAAJ&dq=%D0%B0%D0%BB%D1%8C-%D0%9C%D1%83%D0%B8%D0%B7%D0%B7&focus=searchwithinvolume&q=%D0%9C%D1%83%D0%B8%D0%B7%D0%B7 Тунисская Республика: справочник]. — М.: Наука — Восточная литература, 1993. — 445 с. — ISBN 5-02-017767-9.
• Али-заде, Айдын Ариф оглы. [krotov.info/libr_min/01_a/li/zade_09.htm Хроника мусульманских государств I-VII веков хиджры]. — 2-е, испр. и доп.. — М.: Умма, 2007. — 445 с. — 3000 экз. — ISBN 5-94824-111-4.
• Жюльен, Шарль-Андре. [books.google.ru/books?id=d4EGAwAAQBAJ&pg=PA6&dq=%D0%98%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F+%D0%A1%D0%B5%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B9+%D0%90%D1%84%D1%80%D0%B8%D0%BA%D0%B8&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwiQrdXTjozOAhULG5oKHTv_AOcQ6AEIGzAA#v=snippet&q=%D0%B7%D0%B8%D1%80%D0%B8%D0%B4&f=false История Северной Африки. Тунис. Алжир. Марокко. От арабского завоевания до 1830 года] / Пер. с французского А. Е. Аничковой. — М.: Издательство иностранной литературы, 1961. — 424 с.
• [knowledge.su/z/ziridy Зириды] // Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2004—.</span>
• Зириды // Советская историческая энциклопедия : в 16 т. / под ред. Е. М. Жукова. — М. : Советская энциклопедия, 1964. — Т. 5 : Двинск — Индонезия. — Стб. 694.</span>
• Ibn Khaldoun. [books.google.fr/books?id=7sLjxy3gq2EC&pg=PA9#v=onepage&q&f=false Histoire des Berbères et des dynasties musulmanes de l'Afrique Septentrionale] / traduction — William Mac Guckin Slane. — Alger: Imprimerie du Gouvernement, 1854. — Vol. 2. — 635 p.

Отрывок, характеризующий Аль-Муизз ибн Бадис

Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.