Аль-Мутасим Биллах

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Аль-Мутасим»)
Перейти к: навигация, поиск
Мухаммад аль-Мутасим Биллах
أبو إسحاق محمد المعتصم بالله<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Амир аль-муминин и халиф Аббасидского халифата
833 — 842
Предшественник: аль-Мамун
Преемник: аль-Васик
 
Вероисповедание: Ислам
Рождение: 13 апреля 794(0794-04-13)
Смерть: 5 января 842(0842-01-05) (47 лет)
Самарра
Род: Аббасиды
Отец: Харун аль-Рашид
Дети: аль-Васик
аль-Мутаваккиль

Абу́ Исха́к Муха́ммад ибн Хару́н аль-Мутаси́м Билла́х (араб. أبو إسحاق محمد المعتصم بالله‎; 13 апреля 794 — 5 января 842) — багдадский халиф из династии Аббасидов. При правлении аль-Мутасима Биллаха было подавлено восстание Бабека. Продолжал гонения на ортодоксальных мусульманских богословов, выступавших против учения мутазилитов.



Биография

Мухаммад аль-Мутасим Биллах родился в 794 году в Багдаде. Он был младшим сыном Харун ар-Рашида; матерью его была наложница по имени Марида, дочь персиянки из Согда[1]. Когда умер отец, он был ещё мальчиком.

Абу Исхак рос целеустремлённым и решительным. Пока его старшие братья проводили время с поэтами и певицами, он использовал все свои ресурсы, чтобы набирать солдат, которые были бы верны только ему одному. Весь 815 год он начал собирать армию, в состав которой входили исключительно тюрки[1]. Для этого он сначала скупал Багдадских тюрков-рабов, а затем у купцов из Центральной Азии. В результате у него образовалась целостная военная единица из нескольких тысяч человек, дисциплинированная и преданная своему хозяину. Больше ни у кого из членов семьи Аббасидов такого войска не было. Сам аль-Мутасим вырос физически здоровым и очень сильным человеком — он без труда вскакивал с земли на спину лошади.

Постепенно влияние Аль-Мутасима росло. Халиф аль-Мамун назначил его наместником Египта и других земель. В момент смерти халифа аль-Мутасим находился рядом с ним, а сын халифа Аббас — на другой границе империи. Точно не известно, назначил ли халиф перед смертью аль-Мутасима своим преемником (вместо собственного сына), или тот просто воспользовался возможностью — но в любом случае Аббас отказался от престола в пользу своего дяди аль-Мутасима и принёс ему присягу[1].

Аль-Мутасим немедленно прекратил кампанию против византийцев и вернулся в Багдад. Ключевыми фигурами его режима стали командиры тюркского войска Ашинас, Итах и Афшин.

Осенью 835 года аль-Мутасим перенёс столицу Халифата из Багдада на 100 км вверх по течению Тигра, где им был выстроен город Самарра[1]. В Самарре был создан новый двор, и туда перебралась тюркская армия вместе с чиновничеством.

Тем временем в Халифате образовалось два очага восстаний: в Азербайджане, где Бабек возглавил восстание горцев, и на южном берегу Каспийского моря, где местный правитель Мазьяр пытался сохранить старый образ жизни. Аль-Мутасим отправил армии против обоих. Афшин разбил Бабека, схватил его и 3 января 838 года привёз в Самарру, где тот был казнён[1]. Мазьяр также был разбит и пленён, его поселили в Самарре.

По сообщению Аль-Масуди, византийский император Феофил (в тексте перевода назван Туфилом), выступив со своим войском (в составе которого находились болгары и славяне), «остановился у города Зибатры, на хазарской границе, завоевал его мечом … и совершил набег на окрестности Малатии [Княжество Мелитены[2][3]. Местные жители обратились к халифу с просьбой о помощи. В начале апреля 838 года халиф лично повёл армию на Византию. Была без боя взята Анкара, а 1 августа аль-Мутасим начал осаду Амориона — города, где родился сам Феофил. В результате предательства город был взят и разграблен. В честь победы халифа поэт Абу Таммам написал оду, часто считающуюся шедевром нового стиля арабской поэзии.

Разделял воззрения своего брата, аль-Мутасим считал Коран сотворенным и продолжал гонения на ортодоксальных богословов, выступавших против учения мутазилитов (михна)[1].

Напряжённость между старой хорасанской аристократией и новыми тюркскими военачальниками, которых многие считали рабами-выскочками, привела к появлению заговора против халифа. Заговорщики хотели убить аль-Мутасима и посадить на трон сына аль-Мамуна — Аббаса. Однако о существовании заговора стало известно халифу. Он сделал вид, что простил Аббаса и, подпоив его, выведал у него имена всех, кто обещал ему поддержку. По возвращению армии из похода аль-Мутасим уничтожил всех замешанных в заговоре; Аббаса напоили солёной едой, после чего завернули в войлочное одеяло, в котором он и умер от жажды.

В октябре 841 года аль-Мутасим заболел, и в январе 842 скончался. Новым халифом стал его взрослый сын Харун, принявший титул аль-Васик.

Напишите отзыв о статье "Аль-Мутасим Биллах"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 Али-заде, А. А., 2004.
  2. Малатийа — древний город, находившийся в верховьях Евфрата. См.: Honigman E. Malatya // ЕI1. Bd. III. S. 213—218.
  3. Аль-Масуди. [www.litmir.net/br/?b=58080&p=51 «Золотые копи и россыпи самоцветов» (59)]. Перевод Д. В. Микульского.

Литература

  • Али-заде, А. А.   Аль  - Мутасим Мухаммад ибн Харун ар-Рашид (218/834 - 227/843) // [muhajir.netai.net/islamtaryhy/09.htm Хроники мусульманских государств I-VII веков хиджры]. — Изд. 2 е, испр. и доп. — М.: УММА, 2004. — 445 с., илл с. — ISBN 5-94824-111-4.
  • Хью Кеннеди «Двор халифов» — Москва: «АСТ», 2007. ISBN 978-5-17-039643-6.


Отрывок, характеризующий Аль-Мутасим Биллах

– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.