Алябьев, Виктор Иванович

Виктор Иванович Алябьев
Род деятельности:	инженер, ученый в области лесной промышленности
Дата рождения:	5 ноября 1921(1921-11-05)
Место рождения:	Шацк, РСФСР ныне Рязанская область
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Дата смерти:	4 февраля 2000(2000-02-04) (78 лет)
Место смерти:	Химки, Московская область
Отец:	Иван Иванович Алябьев
Мать:	Александра Гавриловна Алябьева
Супруга:	Елена Александровна Кречетова
Дети:	сын Александр Кречетов (1959—2011); дочь Светлана
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Ви́ктор Ива́нович Аля́бьев (5 ноября 1921 — 4 февраля 2000) — советский и российский инженер и ученый в области лесной промышленности, доктор технических наук (1973), профессор (1974), Заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1989), академик РАЕН (1995), участник Великой Отечественной войны.

Биография

Происхождение

Виктор Иванович Алябьев родился 5 ноября 1921 года в Казачьей слободе г. Шацка Рязанской губернии и был последним, 13-м ребёнком в семье зажиточного крестьянина Ивана Ивановича Алябьева (1876—1946) и его жены Александры Гавриловны. Семья Алябьевых происходила из рязанского (шацкого) казачьего рода Ерошкиных. Дед Виктора Ивановича — Иван Ефимович Алябьев в начале ХХ века владел в Шацке мельницей, крупорушкой, маслобойкой и земляными угодьями.

Юность. Предвоенные годы

Из-за репрессий в отношении родственников в 1930-х годах семья Алябьевых вынуждена была покинуть Шацк и неоднократно переезжала. Иван Иванович Алябьев работал в Москве на строительстве Метрополитена, затем в Киеве и в Подмосковье.

Школьное обучение Виктор Алябьев начал в поселке Толстопальцево Московской области, где обосновались его родители. Вскоре с целью воссоединения семьи (трое старших детей жили и учились в Ленинграде) Алябьевы переехали в Ленинградскую область в поселок недалеко от г.Гатчина. В 1939 году Виктор закончил среднюю школу № 49 г. Гатчина с похвальной грамотой.

Начало обучения

В том же 1939 году поступил в Ленинградский электротехнический институт, но уже через месяц после начала учёбы был призван на срочную военную службу в ряды РККА.

Военная служба

С 1939 по 1946 гг. служил в рядах РККА. Участник Советско-финской войны и Великой Отечественной войны, фронтовой шофер.

Призванный на службу 30 сентября 1939 г., попал в учебный 662 ОТАБ; по окончании обучения в ноябре 1939 г. переведен для прохождения службы в 420 отдельный транспортный автобатальон (420 ОТАБ). Во время Советско-финской войны осенью и зимой 1939—1940 гг. был переведен в состав младшего персонала в штаб 8-й армии. В марте 1940 г., после окончания советско-финской войны, В. И. Алябьев по личной просьбе был откомандирован для продолжения службы в 420 ОТАБ, дислоцированный в Ленинграде, где проходил службу до начала Великой Отечественной войны.

С первых дней Великой Отечественной войны в составе своего подразделения выполнял задания штаба Ленинградского военного округа по доставке срочных грузов. Участвовал в эвакуации частей РККА из Эстонии (Тарту, Нарва, Таллин), в заброске партизанских отрядов к линии фронта. Шофером 1-й роты 390 автобатальона Ленинградского фронта в конце ноября 1941 г. начал совершать рейсы на грузовике-полуторке ГАЗ-АА по льду Ладожского озера. Возил в осажденный Ленинград продукты, обратными рейсами вывозил оборудование, вооружение, жителей города. Эксплуатация ледовой трассы закончилась только 24 апреля 1942 г. В 1942 г. был назначен ротным диспетчером. Со второй половины декабря 1942 до марта 1943 года — вновь шофер грузовика ГАЗ-АА на «Дороге жизни».

С весны 1943 г. — шофер 1-й роты 887-го отдельного автобатальона 18-й артиллерийской дивизии прорыва Резерва главного командования, затем шофер отдельного взвода подвоза ГСМ того же батальона. В том же году В. И. Алябьеву присвоено очередное воинское звание «старший сержант».

В составе 18-й АД РГК участвовал в освобождении Красного Села, Гатчины, Кингисеппа, Псковской области, Нарвы, Эстонии, Польши, Германии.

Зимой 1945 г. 887-й автобатальон был переоснащен автомобилями «Студебеккер» и «Форд». Старший сержант В. И. Алябьев был назначен командиром отделения шоферов, освоивших автомобиль «Форд-6». За организацию оперативного подвоза ночью топлива артиллерийским частям в район города Бромберга через снежные заносы и с риском попасть в плен к немцам несколько военнослужащих 887-го автобатальона, в том числе старший сержант В. И. Алябьев были награждены орденом «Красной Звезды» и медалью «За отвагу» .

День Победы помощник командира взвода 887-го автомобильного батальона 18-й артиллерийской Гатчинской дивизии прорыва РГК 2-го Белорусского фронта 24-летний старший сержант В. И. Алябьев встретил на окраине Берлина.

За время Великой Отечественной войны В. И. Алябьев был водителем автомобилей марок: «ГАЗ-АА», «ЗИС-5», «Студебеккер», «Форд-6», «ГАЗ-М1», «Виллис». По собственным подсчетам Виктора Ивановича, за годы войны он проехал по фронтовым дорогам более 500 000 км.

В 1945—1946 гг. служил в 887-м автомобильном батальоне, дислоцированном в районе г. Нойбранденбурга, Германия.

В.И Алябьев был демобилизован в 1946 г.

Участник Парада на Красной площади 9 мая 1995 года, посвященного 50-й годовщине со Дня Победы, В. И. Алябьев прошел по Красной площади в составе колонны ветеранов 1-го Прибалтийского фронта.

Возвращение к мирной жизни

После демобилизации в 1946 году В. И. Алябьев разыскал своих родителей, которые жили в эвакуации селе Дубровка Рязанской области в семье своей дочери Анны и её мужа Андрея Никитовича Майорова. Вскоре после возвращения В. И. Алябьева из армии, от тяжелой болезни скончался его отец, Иван Иванович Алябьев.

Продолжение образования

В том же 1946 году Виктор Алябьев поступил в Московский энергетический институт. Однако и здесь учёба продлилась недолго: у 25-летнего молодого человека обнаружили открытую форму туберкулеза. Так сказалось истощение организма в результате недоеданий в период блокады Ленинграда и тяжелых условий службы на ледовой «Дороге жизни». Но все же, по настоянию старшего брата Михаила и при его материальной поддержке, Виктор решил получить высшее образование и, поправив здоровье, в 1947 году поступил на инженерный факультет Московского лесотехнического института. Он сразу выдвинулся из общей массы студентов своим острым умом, трудолюбием, а главное, страстным стремлением к знаниям. Учился только на «отлично», был сталинским стипендиатом.

Инженерная деятельность

Ещё будучи студентом на производственной практике в леспромхозе познакомился с сотрудниками ЦНИИМЭ — Центрального научно-исследовательского института механизации и энергетики лесной промышленности. В 1952 году В. И. Алябьева, студента 4-го курса МЛТИ зачислили на работу в ЦНИИМЭ на должность младшего научного сотрудника. Совмещая учёбу с работой, он сдал ряд экзаменов по спецдисциплинам экстерном и в 1953 году блестяще закончил МЛТИ, защитив диплом инженера-механика с отличием. В 1958 г. В. И. Алябьев защитил кандидатскую диссертацию и был назначен начальником одного из ведущих подразделений ЦНИИМЭ — лаборатории погрузочно-разгрузочных машин, которую он возглавлял более 10 лет.

Педагогическая деятельность и научная работа

В 1968 году В. И. Алябьев, как известный в отрасли специалист был приглашен на должность доцента в МЛТИ.

Ещё в середине 1960-х годов В. И. Алябьев подготовил докторскую диссертацию. Первый её вариант имел конструкторскую направленность, и по мнению коллег В. И. Алябьева, диссертация была вполне готова к защите. Однако Виктор Иванович, предъявляя высокие требования к себе и своей работе, не счел возможным направить свою работу в диссертационный совет. Однако в ходе исследований, примерно с 1970 года Виктор Иванович серьезно изменил задачи научного поиска и приступил к глубокому изучению методов математического анализа и прогнозирования технологических процессов и параметров разрабатываемых машин. В декабре 1973 года В. И. Алябьев блестяще защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора технических наук на тему: «Основы теории оптимизации параметров погрузочно-разгрузочных и штабелевочных машин». Докторская диссертация В. И. Алябьева стала первой работой в лесной промышленности СССР, где для проектирования и прогнозирования рабочих процессов в машинах лесного хозяйства был глубоко адаптирован и применен математический аппарат и методы оптимизации. К этому времени В. И. Алябьев был широко известен в инженерных и научных кругах, связанных с проблемами промышленных разработок леса и дорожным транспортом широкого профиля.

В 1974 В. И. Алябьеву ему было присвоено звание профессора.

С 1976 г. профессор Алябьев возглавлял в МЛТИ кафедру «Промышленного и транспортного строительства».

После того, как профессор В. И. Алябьев был назначен заведующим кафедрой МЛТИ, он определил и возглавил исследования по научному направлению — автоматизация оперативного управления лесозаготовительным производством, а также строительством лесовозных дорог и транспортом древесины, которые проводились в рамках союзной комплексной программы. Кафедра, руководимая В. И. Алябьевым, являлась базовой среди высших учебных заведений лесотехнического профиля в СССР, что налагало большую ответственность за оперативное и грамотное составление и согласование учебных программ и планов, издание учебников, взаимодействие с заведующими кафедр по профилю транспорта леса всего СССР.

С 1976 по 1979 гг. он председатель, а в 1980—1985 гг. заместитель председателя диссертационного совета МЛТИ по защите кандидатских и докторских диссертаций, член ученых советов ЦНИИМЭ и МАДИ. В течение семи лет состоял членом экспертного совета ВАК.

В 1987 году В. И. Алябьев при поддержке Министерства Лесной промышленности основал при кафедре отраслевую лабораторию управления транспортом леса и строительством лесовозных дорог.

Несмотря на обширные научные замыслы и многочисленные административные обязанности, Виктор Иванович был одаренным лектором и талантливым педагогом, способным доходчиво и наглядно объяснять материал и увлекать студентов новационными идеями. Он читал лекции по ряду специальных дисциплин студентам старших курсов. Его труды легли в основу включенных в учебные программы новых разделов по математическому моделированию и оптимизации производственных процессов в отрасли.

Основатель и руководитель научной школы механизации лесозаготовок и транспорта леса, профессор Алябьев подготовил 19 кандидатов технических наук и консультировал трех докторов технических наук.

В. И. Алябьев — автор 9 изобретений, 125 печатных работ, 90 научных отчетов.

Награды и признание заслуг

За участие в Великой Отечественной войне В. И. Алябьев награждён орденами «Отечественной войны II степени» и «Красной Звезды», медалями «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина».

В 1989 г. удостоен почетного звания Заслуженный деятель науки и техники РСФСР.

В 1995 г. избран действительным членом (академиком) РАЕН. Награждён тремя медалями ВДНХ.

Общественная деятельность

Вступил в ВКП(б) в блокадном Ленинграде в 1942 году. До конца жизни оставался членом КПСС, КПРФ.

Семья

Жена — Мелехова Изабелла Константиновна, в браке с 1950 по 1967 гг., дочь — Светлана.

Жена — Кречетова Елена Александровна, в браке с 1971 года до конца жизни, приемный сын — Александр Кречетов.

Виктор Иванович Алябьев скончался 4 февраля 2000 года. Похоронен на Химкинском кладбище г. Москвы.

Наиболее известные труды

1. Алябьев В. И. Централизованное электроснабжение лесозаготовительных предприятий: Указатель лит-ры для руковод. и инж.-техн. работников. — М-во лесной пром-ти СССР: ЦНТБ, 1954.
2. Алябьев В. И. Агрегатная трелевочная лебедка ТЛ-5. — М.-Л. : Гослесбумиздат, 1956.
3. Алябьев В. И. Исследование тяговых усилий лебедок при полуподвесной трелевке леса: Автореф. дисс. на соискание учен. ст. канд. техн. наук. — М., МЛТИ, 1958.
4. Алябьев В. И. Опыт тросовой трелевки леса в равнинной местности. — М.-Л.:Гослесбумиздат, 1959.
5. Алябьев В. И. Трелевочные лебедки: Учеб. пособие для лебедчиков — учащихся лесотехн. школ. — М.: Гослесбумиздат, 1960.
6. Алябьев В. И. Трелевочные лебедки: Устройство и эксплуатация: Учеб. пособие для индивид.-бригад.обучения рабочих на производстве. — М.: Гослесбумиздат, 1963.
7. Алябьев В. И., Машин Г. К., Некрасов Р. М. Установка для полуподвесной трелевки и погрузки леса. — М.: Гослесбумиздат, 1963.
8. Алябьев В. И., Померанцев М. М., Стефанов О. А., Федоров Ю. М. Погрузка древесины лесопогрузчиком П-2. — М.: Гослесбумиздат, 1965.
9. Алябьев В. И. Лесные погрузочно-разгрузочные и штабелевочные машины: Основы производственно-технических расчетов. — М.: Лесная промышленность, 1968.
10. Алябьев В. И. Механизмы для трелевки и погрузки леса. — М.: Лесная пром-сть., 1968.
11. Алябьев В. И., Гершкович М. И. Зарубежные средства механизации лесозаготовительных работ: Обзор.- М.: Лесная пром-сть, 1968.
12. Алябьев В. И. Математическое моделирование и оптимизация производственных процессов на лесозаготовках: Учеб. пособие для слушателей ФПКП и студентов спец. 0901 и 0519. М.: МЛТИ.- Ч.1 — 1979; Ч.2 — 1982.
13. Алябьев В. И. Оперативное управление автомобильной вывозкой леса: Учеб.пособие для слушателей ФПКП. М.: МЛТИ, 1983.
14. Алябьев В. И.(отв.ред.) Технология и механизация лесопромышленного производства. — М.: МЛТИ, 1989.
15. Алябьев В. И., Грехов Г. Ф., Ильин Б. А., Кувалдин Б. И. Сухопутный транспорт леса: Учебник для вузов по спец. «Лесоинженерное дело» — М.: Лесная пром-сть, 1990.
16. Алябьев В. И., Курьянов В. К., Харин В. Н. Организация автоматизированного управления лесопромышленным производством. — Воронеж: ВГЛТА, 1999.
17. Алябьев В. И. Дела и люди: К 70-летию ЦНИИМЭ. — М., МГУЛ, 2002.
18. Алябьев В. И. Дорогами войны. — М.: Аргамак-Медиа, 2014.

Литература

• В. И. Алябьев. Дорогами войны. — Москва: Аргамак-Медиа, 2014. — 208 с. — ISBN 978-5-00024-018-2..
• Журавлев М. М. (рук. авт. коллектива) и др. 1945 - Москва – Красная площадь – 1995: ветеранам Великой Отечественной посвящается. — Москва: Информ. содружество "Атлантида", 1995. — 267 с. — ISBN 5-88011-012-5.

Отрывок, характеризующий Алябьев, Виктор Иванович

«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.