Алянчиков, Константин Николаевич
Константин Николаевич Алянчиков | ||||||||||
Дата рождения | ||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Дата смерти |
17 августа 1936 (62 года) | |||||||||
Место смерти | ||||||||||
Принадлежность | ||||||||||
Род войск | ||||||||||
Годы службы |
1891—1906, 1907—? | |||||||||
Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | |||||||||
Командовал |
28-й стрелковый полк (1915—1916), | |||||||||
Сражения/войны | ||||||||||
Награды и премии |
Константин Николаевич Алянчиков (16 мая 1874 — 17 августа 1936, Париж) — генерал-лейтенант, участник первой мировой войны, участник Белого движения, православный. СодержаниеБиографияРодился 16 мая 1874 года. Происходил из рязанских дворян. 1 сентября 1891 года окончил 3-й Московский кадетский корпус, в 1893 году — Александровское военное училище. Выпущен подпоручиком в 16-ю артиллерийскую бригаду. Затем служил в Кавказской резервной артиллерийской бригаде. В 1903 году окончил Александровскую военно-юридическую академию (по 1-му разряду). С 16 июня 1904 года — кандидат на военно-судную должность. С 6 ноября 1906 года в отставке. 30 ноября 1907 года назначен военным следователем Приамурского военного округа, а 28 мая 1909 года — военным прокурором Виленского военно-окружного суда. С 23 августа 1914 года — помощник командира 190-го пехотного полка, с 14 мая 1915 — командир 28-го Сибирского стрелкового полка, с 3 февраля 1916 — командир бригады 129-й пехотной дивизии, с 8 февраля 1917 — командир бригады 5-й пехотной дивизии. С 20 мая по 14 июня 1917 года — командующий 129-й пехотной дивизией, с 14 августа 1917 — в резерве чинов при штабе Минского военного округа. Участник Белого движения в составе Вооружённых силах Юга России. Эвакуирован до осени 1920 из Феодосии. В эмиграции во Франции. В 1930 году в Париже выступил с речью в Союзе младороссов на банкете в честь принятия великим князем Кириллом Владимировичем императорского титула. Умер 17 августа 1936 года в Париже, похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Военные чины
Награды
Источники
| |||||||||
Напишите отзыв о статье "Алянчиков, Константин Николаевич"
Отрывок, характеризующий Алянчиков, Константин Николаевич
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
- Родившиеся 16 мая
- Родившиеся в 1874 году
- Умершие 17 августа
- Умершие в 1936 году
- Персоналии по алфавиту
- Умершие в Париже
- Генерал-лейтенанты (Российская империя)
- Кавалеры ордена Святого Станислава 3 степени
- Кавалеры ордена Святой Анны 3 степени
- Кавалеры ордена Святого Владимира 4 степени
- Кавалеры Георгиевского оружия
- Кавалеры ордена Святого Георгия IV класса
- Кавалеры ордена Святого Владимира 3 степени
- Участники Первой мировой войны
- Участники Гражданской войны в России
- Выпускники 3-го Московского кадетского корпуса
- Выпускники Александровского военного училища
- Выпускники Александровской военно-юридической академии
- Русские эмигранты первой волны во Франции
- Похороненные на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа
- Военные юристы
- Юристы Российской империи