Алёнка (шоколад)
Шоколад «Алёнка» — молочный шоколад, изготавливавшийся в СССР с 1965 года, а позднее производимый в России, в том числе на кондитерской фабрике «Красный Октябрь» (с 1966 года). Отличительной особенностью является кремовый, «жирный» вкус.
В настоящий момент марка шоколада «Алёнка» принадлежит компании «Объединённые кондитеры», в которую входят 15 предприятий, в том числе ОАО «Рот Фронт», ОАО «Красный Октябрь», ОАО «Кондитерский концерн Бабаевский». Кроме того, похожие марки шоколада встречаются в других постсоветских странах (например, украинская «Оленка» и белорусская «Любимая Аленка»).
Описание
Плитка 100 г шоколада представляет собой прямоугольник с плитками 3х5 с надписью «Красный Октябрь» на каждой, на обертке изображена девочка в платочке.
Состав классического молочного шоколада «Алёнка»: сахар, молоко сухое цельное, какао-масло, какао тёртое, эмульгатор лецитин, идентичный натуральному ароматизатор (ванилин).
В 2000-х годах начался выпуск и других сортов под брендом «Алёнка»:
- с добавлением миндаля;
- с добавлением фундука;
- с добавлением фундука и изюма;
- с повышенным содержанием молока;
- с добавлением драже.[1]
| Молочный шоколад «Алёнка» Пищевая ценность на 100 г продукта | ||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Энергетическая ценность 538 ккал 2249 кДж | ||||||||||||
| ||||||||||||
Поменялась также и упаковка шоколада: раньше 100 г плитка вставлялась в обёртку, а сейчас заворачивается (плитки меньшего веса по-прежнему вставляются в упаковку). Кроме традиционной плитки в 100 г выпускаются плитки по 200 г, 60 г, 20 г и 15 г. Также под этой маркой начат выпуск и шоколадных конфет, обертки которых украшены все тем же изображением.
История
В начале 1960-х годов правительством СССР была принята новая продовольственная программа, в которой особое внимание отводилось созданию массового, доступного по цене молочного шоколада. На различных фабриках в Москве начались эксперименты по созданию вкусного шоколада. В 1964 году советскими специалистами-кондитерами на московской фабрике «Красный Октябрь» была разработана подходящая рецептура, которая была внедрена в производство одновременно с «Красным Октябрем» на фабриках «Рот Фронт» и им. Бабаева, а затем на многих других советских кондитерских фабриках. Первыми «Алёнками» стали бабаевская — девочка в синем платочке — и две рот-фронтовские — девочка с лейкой и девочка с собачкой и зайчиком.
До 1964 года у «Алёнки», выпускаемой «Красным Октябрём», не было постоянного оформления обёртки. Шоколадки первое время выпускались с разными изображениями и разным цветом обёртки. В итоге фабрика приняла решение по выработке своего фирменного портрета «Алёнки». Было предложено использовать в оформлении обложки картину Васнецова «Алёнушка», но эта идея поддержки не получила[2]. И тогда руководство фабрики через газету «Вечерняя Москва» объявило конкурс на фотографию девочки, которая впоследствии станет темой оформления шоколадки[2]. В конкурсе победила фотография заслуженного работника культуры РСФСР Александра Геринаса, которую тот сделал в 1960 году. На фотографии была изображена восьмимесячная дочь Геринаса Елена в шёлковом платке. Ещё до того, как «Красный Октябрь» объявил конкурс, фотография Елены Геринас появилась в журнале «Советское фото», а затем она [relax.ru/post/75538/Deti_v_reklamnyh_kampaniyah.html украсила обложку] журнала «Здоровье» (№ 1, 1962)[2][3].
Фото Елены Геринас для обёртки перерисовал художник Николай Маслов[2]. По сравнению с исходной фотографией, девочка стала голубоглазой, у неё изменился рот, овал лица и направление взгляда. В таком виде обёртка шоколада начала издаваться с 1965 года и с тех пор издаётся по сей день.
В феврале 2000 года уже взрослая Елена Геринас подала против «Красного Октября» иск о защите нарушенного авторского права, требуя компенсации в размере 5 миллионов рублей и заключения лицензионного договора[4]. Суд длился более двух с половиной лет и в итоге после фотопортретной и искусствоведческой экспертизы суд пришёл к выводу, что изображение на этикетке шоколада «Алёнка» является новым самостоятельным произведением. Сам факт возможного использования фотографии при создании рисунка для этикетки каких-либо прав истицы, в том числе и имущественных, не затрагивает и не нарушает[4].
В современной культуре
- Художник Александр Шабуров в 1998 году создал арт-объект «Аленка на Кавказе», представлявший собой бутылку коньяка «Кавказ», на которую была водружена плитка шоколада «Алёнка»[5].
- Украинский певец Максим Шевцов совместно с ансамблем "Вариант" исполнил в конце 80-х годов песню о девочке, послужившей моделью для фото на обёртку шоколада - "Шоколадная девчонка
- Postal 2: в DLC paradise Lost в одном из гаражных домов можно найти шоколадку " Baba Yaga"- это отсылка на русский шоколад "Аленка"
Напишите отзыв о статье "Алёнка (шоколад)"
Примечания
- ↑ [www.alenka.ru/shop/1 Фирменный магазин «Алёнка»]
- ↑ 1 2 3 4 [www.adme.ru/articles/istoriya-obertki-shokolada-alenka-402755/ История обертки шоколада «Аленка»]
- ↑ Шубина Т. [www.trud.ru/article/04-01-2003/51301_kto_zhe_ty_alenka.html Кто же ты, Алёнка?] // «Труд», 4 января 2013.
- ↑ 1 2 [pattrade.ru/about/stories/77/ Не девочка, а шоколадка…]
- ↑ Шабуров А. [www.artchronika.ru/item.asp?id=43 Мы — не гастарбайтеры!] // Артхроника. — 2008. — № 12.
Ссылки
- [alenka.ru/ Официальный сайт шоколада «Алёнка»]
- [www.uniconf.ru/ru/catalog/?gid=1322&id=2316 Каталог продукции холдинга «Объединенные кондитеры»]
- [www.uniconf.ru «Объединенные кондитеры»]
- [www.bisound.com/index.php?name=Files&op=view_file&id=9694488 «Шоколадная девчонка» ]
Отрывок, характеризующий Алёнка (шоколад)
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
