Алёша (песня)
Алёша | |
| Композитор | |
|---|---|
| Форма |
песня |
| Первое исполнение |
Краснознамённый имени А. В. Александрова ансамбль Советской Армии, 1967 |
| Первая публикация |
Журнал «Старшина-сержант», 1966 |
| Посвящение | |
Белеет ли в поле пороша,
Пороша, пороша,
Белеет ли в поле пороша
Иль гулкие ливни шумят,
Стоит над горою Алёша,
Алёша, Алёша,
Стоит над горою Алёша -
Болгарии русский солдат.
А сердцу по-прежнему горько,
По-прежнему горько,
И сердцу по-прежнему горько,
Что после свинцовой пурги
Из камня его гимнастёрка,
Его гимнастёрка,
Из камня его гимнастёрка,
Из камня его сапоги.
«Алёша» — советская песня на стихи поэта Константина Ваншенкина и музыку композитора Эдуарда Колмановского, посвящённая памятнику советскому солдату «Алёша» в болгарском городе Пловдив как символу памяти всем советским солдатам, погибшим при освобождении Болгарии от нацистской оккупации во Второй мировой войне.
Содержание
История создания
В 1962 году композитор Эдуард Колмановский побывал в Болгарии, в том числе и в городе Пловдив у памятника «Алёша». Там ему рассказали историю его возникновения. Вернувшись домой, Колмановский поделился тем, что увидел и услышал в Пловдиве, с поэтом Константином Ваншенкиным, который был захвачен этой темой и вскоре написал стихи.
Вслед за стихами появилась песня. Её опубликовали в 1966 году в армейском журнале «Старшина-сержант», в номере, посвящённом болгаро-советской дружбе. В 1967 году Краснознамённый имени А. В. Александрова ансамбль Советской Армии впервые исполнил эту песню. Она прозвучала у подножья пловдивского памятника советскому воину-освободителю. А в 1968 году «Алёшу» с большим успехом исполнил Московский хор молодёжи и студентов на IX Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Софии. Песня сразу стала очень популярна в Болгарии.
Для советских слушателей эту песню по-настоящему «открыли» болгарские певцы, замечательный дуэт — Маргарет Николова[1][2] и Георги Кордов (англ.). В Интернете отсутствует оригинальная запись дуэта, транслировавшаяся по радио в те годы. Существует лишь запись с концерта «Песня-71», а также запись с виниловой пластинки, вышедшей уже в 80-х годах. В 1985 году её исполнили Филипп и Бедрос Киркоровы. Также среди известных исполнителей - Бисер Киров.
Отрывок из песни звучит в фильме «Без сына не приходи» (1986). По решению Пловдивского городского Совета песня «Алёша» вплоть до 1989 года была официальным гимном города. Каждое утро радиостанция Пловдива начинала свои передачи с этой песни. Она часто звучала во время культмассовых мероприятий, проводимых Болгарской Коммунистической партией. Все ученики болгарских начальных школ должны были её знать.
Популярность песни определила народное название многих монументов в Советском Союзе, некоторые из которых стали полуофициальными. Например, так называют мемориал «Защитникам Советского Заполярья в годы Великой Отечественной войны» в Мурманске.
См. также
- Алёша (памятник, Пловдив)
- Алёша (памятник, Мурманск)
- Алёша (памятник, Таллин)
- Алёша (памятник, Харьков)
Напишите отзыв о статье "Алёша (песня)"
Ссылки
- Дмитрий Гнатюк. [www.sovmusic.ru/download.php?fname=alesha Алёша]
- М. Николова, Г. Кордов. [www.sovmusic.ru/download.php?fname=alesha1 Алёша]
- Детский хор. [www.sovmusic.ru/download.php?fname=alesha2 Алёша]
- Бедрос и Филипп Киркоровы. [www.zazz.bg/play:a570218d Алёша]
Примечания
- ↑ [www.bgestrada.com/bgestrada/?q=content/Маргрет%20Николова Биография на болгарском языке на сайте о болгарской эстраде bgestrada.com/]
- ↑ [www.bgestrada.com/bgestrada/?q=content/Маргрет%20Николова%20носи%20100%20годишен%20пръстен%20от%20почитател Маргрет Николова носи 100-годишен пръстен от почитател (болг.)]
Отрывок, характеризующий Алёша (песня)
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
