Абдул-Халик Гидждувани

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ал-Гидждувани»)
Перейти к: навигация, поиск
Абдулхалик Гиждувани
Род деятельности:

суфий

Место рождения:

Гиждуван Узбекистан

Гражданство:

Узбекистан

Дата смерти:

вероятнее всего, 1199

Абдулхалик Гиждувани (дата рождения неизвестна, умер 1179, 1189, 1199 или 1220) — духовный наставник — муршид, является десятым духовным звеном в золотой цепи преемственности шейхов тариката Накшбандийя. Истоки тариката Накшибандийя уходят в эпоху Баязида Бистами, когда возник суфийский тарикат «Бистамийя» или «Тайфурийя».

Ходже Абдулхалик родился в городке Гиждуван в 40 километрах от Бухары. Отцом его был Имам Абдулджамил. Его отец происходил из города Малатьи (современная Турция).[1] Его мать происходила из благородного и знатного рода. Полагают, что Абдулхалик Гиждувани был потомком Имама Малика.[2]

Религиозные знания Гиждувани получил в Бухаре. Он был учеником известнейшего в те времена ученого Аллямы Садреддина.

С приходом Гиждувани и вплоть до Мухаммада Бахауддина Накшбанда тарикат назывался «Тарик хаджеган» (Хаджеганийя).

Несмотря на то, что Ходжа Абдулхалик Гиждувани принял духовное посвящение от Юсуфа Хамадани, который также был шейхом Ахмеда Яссеви, но, в отличие от последнего, он сделал скрытый зикр основой духовного преобразования вступившего на этот путь, и выдвинул одиннадцать принципов тариката.

Ахмад Яссеви, который остался приверженцем громкого зикра, стал распространять свой путь в Междуречье Амударьи и Сырдарьи. Гиждувани же распространял свой путь в Хорезме и Хорасане. Спустя века оба этих тариката распространились по всей Средней Азии, Анатолии и на Балканах.





Внешность

Согласно источникам, он был высокого роста, белокож, прекрасен лицом, чернобров. Его голова была большой. Грудь и плечи были широки, и сам он был крупного телосложения. Он обладал приятной наружностью, а душой был человеком чутким, проницательным и сердечным.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4601 день]

Его дружба с Хыдром

Золотая цепь преемственности Накшбандийского тариката до Абдулхалика Гиждувани

По преданию, Ходжа Абдулхалик стал ждать, чтобы Аллах свел его с тем, кто сможет показать ему правильный путь в духовном совершенствовании. И вскоре он встретился с Хыдром. Хыдр был наставником и его отца. Хыдр, приняв Абдульхалика духовным сыном, научил его «вукуф адеди» (необходимости вести счет зикра) и «скрытому зикру». Такой вид зикра, которому Посланник Аллаха впервые научил Абу Бакра в пещере Севр, вновь обрел с приобщением к нему Абдулхалика Гиждувани свою значимость. После смерти Хадже Абдулхалика этот вид зикра опять был предан забвению последователями тариката Хаджеган, но Шах Накшбанд, ставший увейси (заочным) мюридом Абдулхалика, окончательно возродил скрытый зикр.

Говорится также, что, кроме скрытого зикра, Хыдр научил Гиждувани зикру Таухида — «нафи и исбат» (отрицание и утверждение).

Настоящим муршидом Гиждувани был Юсуф Хамадани. Однако и знакомство с ним произошло благодаря Хыдру. Хадже Абдулхалик, обретший себе наставника примерно в возрасте двадцати лет, за короткое время перенял его знания. Абдулхалик побывал в ряде мусульманских стран и некоторое время жил в Сирии. Ещё при жизни добрая слава о нём распространилась во все концы Исламского халифата. Приезжали тысячи людей, чтобы лишь увидеть и услышать его.

Один дервиш спросил у него:

— Если Аллах предоставил мне свободу выбора между адом и раем, то я выбираю ад. Ибо рай — это то, чего желает мой нафс. Я же хочу бороться против побуждений и желаний моего нафса. На это Абдульхалик Гудждувани отвечал: — Твое мнение ошибочно и неверно, так как оно исходит от нафса. Какое значение может иметь воля или выбор раба? Наше дело заключается в следовании туда, куда укажет нам Господь. Что повелит Он нам, то мы и должны выполнять. И только это и есть истинное служение раба и противостояние нафсу.[3]

Кончина

Как мы не располагаем полной информацией о жизни Абдулхалика Гиждувани, также мало мы знаем и о его смерти. В некоторых источниках говорится, что он умер в 1179, 1189 или 1220 году. Однако, исходя из того, что его шейх прожил примерно 80 лет и умер в 1140 году, когда Гиждувани было 20 лет, датой его собственной смерти можно назвать 1199 год. Могила Гидждувани находится в родном городке Гиждуван, что в 40 километрах от Бухары, на пути в Самарканд. Над ней была возведена усыпальница.

11 основ тариката от Гиждувани

Абдулхалик Гиждувани, будучи заочным (увейси) муршидом Шаха Накшбанда, занимает в Накшбандийском тарикате особое место.

«Одиннадцать основ», которые он выдвинул как основные принципы тариката, внесены во все первоисточники тасаввуфа.

И эти основы изложены статье Накшбандийа.


Напишите отзыв о статье "Абдул-Халик Гидждувани"

Литература

  • Нафахатуль-унс, (пер. Ламии Челеби), стр. 411—413;
  • Рашахат ‘Айн аль-хайат, Стамбул. 1291, стр. 29-43;
  • аль-Хадаикуль-вардиййа, стр. 110—119;
  • Ислам Ансиклопедиси, IX, 52- 54;
  • Мухаммад б. Абдулла Хани, Адаб Рисалеси, стр.46;
  • ад-Дурарун-надид стр. 26-29;
  • Иргамуль — марид, стр. 51-52;

Примечания

  1. [www.iranicaonline.org/articles/abd-al-kaleq-gojdovani Encyclopædia Iranica | Articles]
  2. [www.sufizm.ru/lib/warning/ktovahh/5/?print_page Доступ ограничен]
  3. [www.fondihlas.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=540:-----23-&catid=26:2010-01-06-07-57-13 Следуй туда, куда укажет Господь] fondihlas.ru

Отрывок, характеризующий Абдул-Халик Гидждувани

– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.