Абу Бакр аль-Калабади
| Абу Бакр аль-Калабади | |
|---|---|
| Род дея- тельности: |
исламский богослов |
| Рождение: | Бухара |
| Смерть: | 990, Бухара |
| Школа, течение: | суннит, ханафит, суфий |
| Направление деятельности: | суфизм |
| Учителя: | Мухаммад ибн Фадль, Касим Фарис и др. |
| Труды, сочинения: | «Ма’ани аль-ахбар», «ат-Та’арруф ли-мазхаб ахль ат-тасаввуф» и др. |
Абу́ Бакр Муха́ммад ибн Исха́к аль-Буха́ри аль-Калабади, или аль-Калабази (род. Бухара — ум. в 990 или 995 г., Бухара) — ханафитский факих, автор одного из самых известных ранних систематических трудов по мистицизму на арабском языке.
Содержание
Биография
Мухаммад аль-Калабади родился и жил в квартале Калабад (предместье Бухары). Он обучался у таких известных богословов как Мухаммад ибн Фадль (право), Касим Фарис (суфизм) и др.. Умер аль-Калабади, видимо, в Бухаре[1].
Труды
За свою жизнь аль-Калабади написал пять или шесть сочинений. Из них до нас дошли два: «Ма’ани аль-ахбар» и «ат-Та’арруф ли-мазхаб ахль ат-тасаввуф». Первое произведение представляет собой краткий и невыразительный комментарий этического характера на некоторые хадисы пророка Мухаммада. «Ат-Та’арруф» являлось одним из основных сочинений при изучении мусульманского мистицизма первых трех веков ислама. Её высоко ценили последующие поколения суфиев; в частности, шейх Яхья ас-Сухраварди аль-Мактул (ум. в 1191 г.) заметил: «Если бы не ат-Та’арруф, мы бы не знали суфизм». Книга является первым дошедший до нас трудом, в котором изложена система взглядов и практики суфиев, предпринята попытка примирить с положениями ислама те идеи мистицизма, которые с ними не состыковывались. В книге также разъясняется, что суфизм целиком лежит в рамках «правоверия», что как система он не вызывает сомнения в своей «правоверности»[1].
Труд содержит 15 глав, которые можно разбить на три части:
- историческая (гл. 1—4, 64—75): определение понятия суфи и тасаввуф, важнейшие персоналии, рассказы и легенды об их мистических подвигах;
- апологетическая (гл. 5—30): система взглядов суфизма, доказательство её «правоверия»;
- практическая (гл. 31—63): практика суфизма, основные этапы мистического пути, суфийские термины[1].
Сочинение аль-Калабади вызвало много комментариев, наиболее популярным из которых стал труд Исмаила аль-Мустамли (ум. в 1042 г.) — «Hyp аль-муридин», который был написан на персидском языке. Аль-Мустамли был соотечественником и, возможно, учеником аль-Калабади. Его комментарий как источник по истории суфизма почти не уступает оригинальному произведению. 7 апреля 1081 г. был переписан один из его списков, который считается второй старейшей из дошедших до нас персидских рукописей[1].
Напишите отзыв о статье "Абу Бакр аль-Калабади"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Ислам: Э.С., 1991, с. 128.
Литература
- Акимушкин О. Ф. [www.academia.edu/800250/_._M._1991 ал-Калабади] // Ислам: энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров. — М. : Наука, 1991. — С. 128.</span>
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Ислам: Э.С., 1991 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Абу Бакр аль-Калабади
Известие о смерти графа Безухова дошло до нас прежде вашего письма, и мой отец был очень тронут им. Он говорит, что это был предпоследний представитель великого века, и что теперь черед за ним, но что он сделает все, зависящее от него, чтобы черед этот пришел как можно позже. Избави нас Боже от этого несчастия.Я не могу разделять вашего мнения о Пьере, которого знала еще ребенком. Мне казалось, что у него было всегда прекрасное сердце, а это то качество, которое я более всего ценю в людях. Что касается до его наследства и до роли, которую играл в этом князь Василий, то это очень печально для обоих. Ах, милый друг, слова нашего Божественного Спасителя, что легче верблюду пройти в иглиное ухо, чем богатому войти в царствие Божие, – эти слова страшно справедливы. Я жалею князя Василия и еще более Пьера. Такому молодому быть отягощенным таким огромным состоянием, – через сколько искушений надо будет пройти ему! Если б у меня спросили, чего я желаю более всего на свете, – я желаю быть беднее самого бедного из нищих. Благодарю вас тысячу раз, милый друг, за книгу, которую вы мне посылаете и которая делает столько шуму у вас. Впрочем, так как вы мне говорите, что в ней между многими хорошими вещами есть такие, которых не может постигнуть слабый ум человеческий, то мне кажется излишним заниматься непонятным чтением, которое по этому самому не могло бы принести никакой пользы. Я никогда не могла понять страсть, которую имеют некоторые особы, путать себе мысли, пристращаясь к мистическим книгам, которые возбуждают только сомнения в их умах, раздражают их воображение и дают им характер преувеличения, совершенно противный простоте христианской.
Будем читать лучше Апостолов и Евангелие. Не будем пытаться проникнуть то, что в этих книгах есть таинственного, ибо как можем мы, жалкие грешники, познать страшные и священные тайны Провидения до тех пор, пока носим на себе ту плотскую оболочку, которая воздвигает между нами и Вечным непроницаемую завесу? Ограничимся лучше изучением великих правил, которые наш Божественный Спаситель оставил нам для нашего руководства здесь, на земле; будем стараться следовать им и постараемся убедиться в том, что чем меньше мы будем давать разгула нашему уму, тем мы будем приятнее Богу, Который отвергает всякое знание, исходящее не от Него, и что чем меньше мы углубляемся в то, что Ему угодно было скрыть от нас, тем скорее даст Он нам это открытие Своим божественным разумом.
Отец мне ничего не говорил о женихе, но сказал только, что получил письмо и ждет посещения князя Василия; что касается до плана супружества относительно меня, я вам скажу, милый и бесценный друг, что брак, по моему, есть божественное установление, которому нужно подчиняться. Как бы то ни было тяжело для меня, но если Всемогущему угодно будет наложить на меня обязанности супруги и матери, я буду стараться исполнять их так верно, как могу, не заботясь об изучении своих чувств в отношении того, кого Он мне даст супругом.
Я получила письмо от брата, который мне объявляет о своем приезде с женой в Лысые Горы. Радость эта будет непродолжительна, так как он оставляет нас для того, чтобы принять участие в этой войне, в которую мы втянуты Бог знает как и зачем. Не только у вас, в центре дел и света, но и здесь, среди этих полевых работ и этой тишины, какую горожане обыкновенно представляют себе в деревне, отголоски войны слышны и дают себя тяжело чувствовать. Отец мой только и говорит, что о походах и переходах, в чем я ничего не понимаю, и третьего дня, делая мою обычную прогулку по улице деревни, я видела раздирающую душу сцену.
