Миллер, Эл
 Эл Миллер
| ||
| Общая информация | ||
| Полное имя | Эл Миллер | |
| Родился | 17 декабря 1936 (87 лет) Пенсильвания, США | |
| Гражданство |  США
| |
| Позиция | полузащитник | |
| Информация о клубе | ||
| Клуб | Завершил карьеру | |
| Карьера | ||
| Молодёжные клубы | ||
| 1956—1959 |  Гос. колледж Ист-Стродсбурга
| |
| Клубная карьера* | ||
| 196? |  Кингстон Кикерс
| |
| Тренерская карьера | ||
| 1961—1966 | Нью-Палтц Стейт
| |
| 1967—1972 | Колледж Гартвик
| |
| 1973—1975 | Филадельфия Атомс
| |
| 1975 | США
| |
| 1976—1980 | Даллас Торнадо
| |
| 1980—1981 | Калгари Бумерс
| |
| 1983 | Тампа-Бэй Раудис
| |
| 1984—1988 | Кливленд Форс
|
менеджер |
| 1989—1999 | Кливленд Кранч
|
менеджер |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.
| ||
Эл Миллер (англ. Al Miller; родился 17 декабря 1936 года в штате Пенсильвания) — бывший американский футбольный тренер. После окончания тренерской карьеры он стал генеральным директором двух шоубольных клубов из Кливленда, штат Огайо. Является членом Национального Футбольного Зала славы.
Содержание
Карьера игрока
Миллер родился в штате Пенсильвания, учился в Государственном Колледже Ист-Стродсбурга, где играл в футбол и баскетбол. Он был полузащитником, его дважды включали во вторую команду «All American» в 1958 и 1959 годах. Уже будучи тренером Миллер играл за любительский клуб «Кингстон Кикерс».
Тренерская карьера
Колледж
Несмотря на то, что Миллер был футболистом и баскетболистом, его первой работой стала должность тренера по гольфу в Олбрайтском колледже. Он получил свою первую тренерскую должность в футболе с «Нью-Палтц Стейт». Он провёл пять лет с командой, выиграв три чемпионата Нью-Йоркских конференций.
В 1967 году Миллера нанял колледж Гартвик. За шесть сезонов в Гартвике он потерпел с командой лишь три поражения и вывел её в первую четвёрку чемпионата в 1970 году.
NASL
Череда определённых событий привела к переходу Миллера от коллегиального к профессиональному уровню. Том Макклоски, состоятельный бизнесмен из Филадельфии, был заинтересован во владении профессиональной спортивной командой. Во время посещения в 1973 году Супер Боула Ламар Хант затронул тему создания для Макклоски в Североамериканской футбольной лиге (NASL), франшизы в Филадельфии. NASL создала для Макклоски команду, которая начала игру в сезоне 1973 года. Имея очень мало времени на подготовку, Макклоски вместе с генеральным менеджером Бобом Эхлингером наняли Миллера, который был успешным коллегиальным футбольным тренером из Филадельфии. Он и стал первым тренером «Филадельфия Атомс».
Миллер решил построить состав «Атомс» из отечественных игроков. Это было примечательно тем, что большинство команд NASL использовали игроков из США на позициях вратарей или использовали их для замен. Миллер взял вратаря Боба Ригби в 1973 году из колледжа Ист-Стродсбург, где когда-то учился сам. Ригби впоследствии стал одним из лучших вратарей в NASL. Во втором туре Миллер привёл в команду Бобби Смита, который был включён в команду «Всех Звёзд» в своём дебютном году. Миллер затем повёз команду на тренировочные сборы в Англию. Там он провёл переговоры по организации кредита на Энди Прована, Джима Фрятта и Криса Данливи.
Выбор Миллера принёс значительное преимущество «Атомс». Его решение использовать игроков из США сразу же сделало команду популярной в Филадельфии. К Миллеру повысился интерес СМИ. Помимо создания команды, пользующейся популярностью у болельщиков, американский тренер создал талантливую команду, которая часто подбежала и имела место в плей-офф. В полуфинале «Атомс» разгромили «Торонто Близзард» (3:0), а затем легко обыграли «Даллас Торнадо» (2:0), став в 1973 году чемпионами NASL.
Также Миллер привёл в команду Франциско Маркоса, который играл в Гартвике. Миллер решил предоставить ему должность помощника тренера.
В 1974 году Макклоски способствовал назначению Миллера генеральным менеджером. Он занимал эту должность в дополнение к своим обязанностям тренера. В 1975 году он купил Криса Бахра, который стал в 1975 году новичком года NASL, а затем продолжил карьеру в Национальной футбольной лиге.
Миллер не смог повторить свой успех 1974 года, и команда постепенно стала приносить убытки Макклоски. В 1975 году он продал команду мексиканской группе бизнесменов. С изменением собственника Миллер перешёл в «Даллас Торнадо». Он провёл четыре года с «Торнадо», добравшись в плей-офф до полуфинала в 1980 году. После проигрыша в полуфинальном матче «Нью-Йорк Космос» Миллер объявил о своей отставке с поста тренера. Находясь в Далласе, Миллер в 1976 году подписал из колледжа ещё одного важного игрока — Гленна Маерника.
Затем он перешёл в «Калгари Бумерс», выведя их в плей-офф в 1981 году. «Бумерс» были расформированы в конце сезона, и Миллер оказался без команды, пока не был нанят в «Тампа-Бэй Раудис». Он руководил командой до подачи в отставку 5 октября 1983 года после ссоры с руководством команды[1].
Национальная сборная
В 1975 году Миллер был назначен главным тренером сборной США. В двух матчах с командой было две ничьи.
Генеральный директор
После ухода из «Тампа-Бэй Раудис» Миллер никогда не тренировал профессиональную команду. Вместо этого он стал менеджером «Кливленд Форс» из MISL. Он занимал должность с 1984 года, пока команда не была расформирована в конце сезона 1987—1988 годов.
Затем он стал генеральным директором Федерации футбола США на год. 22 февраля 1989 года Кливленду была выдана новая франшиза MISL, «Кливленд Кранч»[2]. Кранч наняли Миллера в качестве генерального менеджера, эту должность он занимал в течение следующих десяти лет. В июле 1992 года MISL была расформирована и Кранч перешёл в NPSL. За десять лет при Миллере Кранч выиграл три чемпионата (1994, 1996, 1999 года) и ещё три раза становился финалистом (1991, 1993 и 1997 года).
СМИ
ESPN позже подписал Миллера как комментатора спортивного канала. Он также озвучил несколько фильмов о футболе и был соавтором книги «Победный футбол».
Награды
Государственный Колледж Ист-Стродсбурга ввёл Миллера в свой Спортивный зал славы в 1987 году[3]. Колледж Гартвик ввёл Миллера в свой Зал славы в 1995 году[4]. В том же году Миллер был избран в Национальный Футбольный Зал славы.
Напишите отзыв о статье "Миллер, Эл"
Примечания
- ↑ [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9F07E5DE173BF936A35753C1A965948260 SPORTS PEOPLE — SPORTS PEOPLE — Comings and Goings — NYTimes.com] (англ.)
- ↑ [ech.case.edu/ech-cgi/article.pl?id=CC11 Encyclopedia of Cleveland History:CLEVELAND CRUNCH] (англ.)
- ↑ www3.esu.edu/athletics/hof/members.asp (англ.)
- ↑ www.hartwick.edu/x12593.xml (англ.)
Ссылки
- [www.hartwick.edu/x4275.xml Hartwick college stats] (англ.)
- [national.soccerhall.org/Spotlight%20HallofFamer/AlMiller_spotlight.htm National Soccer Hall of Fame bio] (англ.)
| Тренеры национальной сборной США по футболу
|
|---|
|
Кэхилл (1916—1924) • Бёрфорд (1924—1925) • Агар (1925—1926) • Бёрфорд (1928) • Миллар (1929—1933) • Гулд (1933—1934) • Шрёдер (1936) • Ллойд (1937) • Браун (1947—1948) • Гислер (1948—1949) • Джеффри (1949—1952) • Вуд (1952) • Шварц (1953—1955) • Миллс (1956) • Мейер (1957) • Рид (1959—1961) • Хербергер (1964) • Мейер (1965) • Вуснам (1968) • Джейго (1969) • Кехоу (1971—1972) • Восняк (1973) • Е. Чижович (1973) • Г. Брэдли (1973) • Крамер (1974) • Миллер (1975) • Шеллшайдт (1975) • В. Чижович (1976—1980) • Гэнслер (1982) • Панагулиас (1983—1985) • Осиандер (1986—1988) • Гэнслер (1989—1991) • Ковальски (1991) • Милутинович (1991—1995) • Сэмпсон (1995—1998) • Арена (1998—2006) • Б. Брэдли (2006—2011) • Клинсман (2011—н.в.) |
Отрывок, характеризующий Миллер, Эл
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
