Амагасаки (княжество)
Поделись знанием:
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
(перенаправлено с «Амагасаки-хан»)
Княжество Амагасаки (яп. 尼崎藩 Амагасаки-хан) — феодальное княжество (хан) в Японии периода Эдо (1615—1871), в провинции Сэтцу региона Кинай на острове Хонсю (современная префектура Хёго).
Краткая история
Административный центр княжества: замок Амагасаки (современный город Амагасаки, префектура Хёго).
Доход хана:
Княжество Амагасаки было создано в 1615 году. Первым правителем домена стал Такэбэ Масанага (1603—1672), вознагражденный за своё участие в Осакской кампании 1614—1615 годов. В 1617 году он был переведён в Хаясида-хан (провинция Харима).
В 1617—1635 годах Амагасаки-ханом владел Тода Удзиканэ (1576—1655), ранее правивший в Дзэдзэ-хане (провинция Оми). В 1635 году Удзиканэ получил во владение Огаки-хан в провинции Мино.
В 1635—1711 годах княжество принадлежало роду Аояма. Первым правителем хана стал Аояма Ёсинари (1586—1643), ранее правивший в Какэгава-хане (провинция Тотоми). В 1643 году ему наследовал старший сын Аояма Ёситоси (1616—1684). В 1684—1710 годах правил Аояма Ёсимаса (1665—1710), внук Аоямы Ёситоси. В 1710—1711 годах последним даймё Амагасаки-хана был Аояма Ёсихидэ (1696—1744), который в 1711 году был переведён в Иияма-хан (провинция Синано).
С 1711 ро 1871 год Амагасаки-ханом владел род Мацудайра (ветвь Сакураи). В 1711 году княжество получил Мацудайра Тадатака (1682—1756), ранее владевший Какэгава-ханом в провинции Тотоми. Его потомки управляли Амагасаки-ханом вплоть до 1871 года.
Амагасаки-хан был ликвидирован в 1871 году.
Правители княжества
- Род Такэбэ, 1615—1617 (тодзама-даймё)
| № | Имя | Годы правления | Годы жизни | Примечания | |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Такэбэ Масанага[1] | 建部政長 | 1615 — 1617 | 1603 — 1672 | |
- Род Тода, 1617—1635 (фудай-даймё)
| № | Имя | Годы правления | Годы жизни | Примечания | |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Тода Удзиканэ[2] | 戸田氏鉄 | 1617 — 1635 | 1576 — 1655 | Старший сын Тода Кадзуаки, даймё Дзэдзэ-хана |
- Род Аояма, 1635—1711 (фудай-даймё)
| № | Имя | Годы правления | Годы жизни | Примечания | |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Аояма Ёсинари[3] | 青山幸成 | 1635 — 1643 | 1586 — 1643 | Второй сын Аоямы Таданари[4] |
| 2 | Аояма Ёситоси | 青山幸利 | 1643 — 1684 | 1616 — 1684 | Старший сын Аоямы Ёсинари |
| 3 | Аояма Ёсимаса | 青山幸督 | 1684 — 1710 | 1665 — 1710 | Старший сын Аоямы Ёсими (1638—1705) и внук Аоямы Ёситоси |
| 4 | Аояма Ёсихидэ[5] | 青山幸秀 | 1710 — 1711 | 1696 — 1744 | Старший сын и преемник Аоямы Ёсимасы |
- Мацудайра (ветвь Сакураи), 1711—1871 (фудай-даймё)
| № | Имя | Годы правления | Годы жизни | Примечания | |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Мацудайра Тадатака[6] | 松平忠喬 | 1711 — 1751 | 1682 — 1756 | Второй сын Мацудайры Тадацугу и внук Мацудайры Тадатомо[7] |
| 2 | Мацудайра Тадаакира | 松平忠名 | 1751 — 1766 | 1714 — 1667 | Второй сын Мацудайры Тадатаки |
| 3 | Мацудайра Тадацугу | 松平忠告 | 1767 — 1805 | 1742 — 1806 | Второй сын Мацудайры Тадаакиры |
| 4 | Мацудайра Тадатоми | 松平忠宝 | 1806 — 1813 | 1770 — 1829 | Сын Мацудайры Тадацугу |
| 5 | Мацудайра Таданори | 松平忠誨 | 1813 — 1829 | 1803 — 1829 | Второй сын Мацудайры Тадатоми |
| 6 | Мацудайра Таданага | 松平忠栄 | 1829 — 1861 | 1805 — 1869 | Младший сын Мацудайры Тадатоми |
| 7 | Мацудайра Тадаоки | 松平忠興 | 1861 — 1871 | 1848 — 1895 | Старший сын и преемник Мацудайры Таданаги |
Напишите отзыв о статье "Амагасаки (княжество)"
Примечания
- ↑ В дальнейшем даймё Хясида-хана (1617—1667)
- ↑ Даймё Дзэдзэ-хана (1604—1616) и Огаки-хана (1635—1651)
- ↑ Даймё Какэгава-хана (1633—1635)
- ↑ Аояма Таданари (1551—1613) — даймё Эдосаки-хана (1601—1613)
- ↑ Правитель княжеств Иияма (1711—1717) и Миядзу (1717—1744)
- ↑ Даймё Иияма-хана (1696—1706) и Какэгава-хана (1706—1711)
- ↑ Мацудайра Тадатомо (1634—1696) — даймё Какэгава-хана (1639) и Иияма-хана (1639—1696)
Литература
- Рубель В. А. Японська цивілізація: традиційне суспільство і державність. — Київ: «Аквілон-Прес», 1997.
Ссылки
- [www.asahi-net.or.jp/~me4k-skri/han/hantop.html 江戸三百藩] (яп.). — Список трёхсот ханов периода Эдо. [web.archive.org/web/20141105132143/www.asahi-net.or.jp/~me4k-skri/han/hantop.html Архивировано из первоисточника 5 ноября 2014].
Отрывок, характеризующий Амагасаки (княжество)
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
