Амага, Эмиль
| Эмиль Амага | |
| Emile Amagat | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
15 февраля 1915 (74 года) |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Центральная гимназия Фрибура (1867—1872) |
| Известен как: |
Закон Амага. Он отражает зависимость между объемом смеси идеальных газов и их парциальными объемами. Закон Амага гласит: «Объем смеси rидеальных газов и сумма их парциальных объемов равны между собой»: V = V1+ V2+ … + Vr. |
Эмиль Амага (фр. Emile Amagat; 2 января 1841, Сен-Сатур — 15 февраля 1915) — французский физик, член Парижской академии наук (1902). Иностранный член Лондонского королевского общества (1897).
Биография
Амага родился в Сен-Сатюре (департамент Шер в центре Франции). В 1867—1872 годах работал профессором в Центральной гимназии швейцарского Фрибура. Затем занимал аналогичную должность в Католическом университете Лиона, а с 1892 года — в Политехнической школе в Париже.
Научная деятельность
Амага известен своими работами в области молекулярной физики. В частности, он изучал поведение газов при различных давлениях и температурах, зависимость температуры плавления от давления, сжимаемость жидкостей. Ему удалось получить кривые сжимаемости постоянных газов при 200°C и давлении в 3000 атм. При этом он обнаружил, что при высоких давление|давлениях поведение газов отклоняется от закона Бойля — Мариотта.
В его честь была названа внесистемная единица плотности — Амага.
Избранная библиография
- «Sur la compressibilité d. gaz» напечатан в «Ann. d. chim. et d. physique» за 1880—1883 г. в № 19, 22 и 28
Напишите отзыв о статье "Амага, Эмиль"
Литература
- Храмов Ю. А. Амага Эмиль (Émile Hilaire Amagat) // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 13. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
Ссылки
- Амага // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Амага, Эмиль
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
