Амадей Савойский-Аостский (1943)

Амадей Савойский-Аостский итал. Amedeo di Savoia-Aosta <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Принц Амедео в день свадьбы с принцессой Клод, 22 июля 1964</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Большой герб Королевства Италия</td></tr>
Претендент на трон Италии
18 марта 1983 — по настоящее время
(под именем Амадея I)
Предшественник:	Умберто II
Преемник:	по настоящее время
Король Хорватии
12 октября 1943 — 8 мая 1945
(под именем Звонимира II)
Предшественник:	Томислав II
Преемник:	нет
Герцог Аостский
1948 — 2006
(под именем Амадея Савойского-Аостского)
Предшественник:	Аймоне Савойский-Аостский
Преемник:	Аймоне Савойский Аостский
Вероисповедание:	католицизм
Рождение:	27 сентября 1943(1943-09-27) (80 лет) Флоренция, Итальянское королевство
Род:	Савойский дом
Отец:	Аймоне Савойский-Аостский
Мать:	Ирина Греческая
Супруга:	1-й: Клод Орлеанская; 2-й: Сильвия Патерно ди Спедалотто
Дети:	от 1-го брака: сын: Аймоне дочери: Бьянка, Мафальда; бастард: Джинерва
Награды:

Амадей Савойский-Аостский (итал. Amedeo di Savoia-Aosta), или Амадей Гумберт Георгий Павел Константин Елена Мария Флоренций Звонимир Савойский-Аостский (итал. Amedeo Umberto Giorgio Paolo Costantino Elena Fiorenzo Maria Zvonimir di Savoia-Aosta; род. 27 сентября 1943, Флоренция, Итальянское королевство) — 5-й герцог Аостский с 1948 по 2006 год, титулярный король Хорватии под именем Звонимира II, принц Боснии и Герцеговины, воевода Далмации, Тузлы и Темуна с 1943 по 1945 год, претендент на трон Италии и герцог Савойский с 1983 года. Представитель Аостской ветви Савойского дома. Сын Аймоне, герцога Аостского и Ирины, принцессы Греческой.

Биография

Детство и юность

Принц Амадей Савойский родился во Флоренции 27 сентября 1943 года в семье принцессы Ирины Греческой и принца Аймоне Савойского, 4-го герцога Аостского и короля Хорватии под именем Томислава II. Он родился в бомбоубежище во время бомбардировки города авиацией союзников. Одна из бомб упала недалеко от виллы Чистерна – резиденции герцогов Аостских близ Флоренции.

Он был крещён архиепископом Флоренции кардиналом Элией Далла Коста с именами Амадей Гумберт Георгий Павел Константин Елена Мария Флоренций Звонимир. Первое имя он получил в честь дяди по линии отца принца Амадея Савойского-Аостского, прозванного «железным герцогом». Последнее имя ему было дано, как наследному принцу хорватского королевства.

Сразу после рождения ему был присвоен титул герцога Апулийского. В 1943 году, после отречения отца, он стал королём Хорватии под именем Звонимира II и оставался им до 1945 года.

За три недели до рождения принца Италия, подписала Кассибилийское перемирие с США и Великобританией и прекратила участие во Второй мировой войне. Это привело к репрессиям со стороны нацистского режима в отношении членов Савойского дома. 26 июля 1944 года, по личному приказу Генриха Гиммлера, принцесса Ирина Греческая с сыном принцем Амадеем и принцесса Анна Орлеанская, вдова принца Амадея Савойского, 3-го герцога Аостского, с дочерьми принцессами Маргаритой и Марией Кристиной были заключены в концлагерь Хиршег, близ Граца в Австрии.

После освобождения из концлагеря в мае 1945 года, принц Амадей с матерью провёл несколько недель в Швейцарии. 7 июля 1945 года они вернулись в Италию, остановившись, сначала в Милане, где герцог Аостский впервые увидел сына, а затем все вместе переехали в Неаполь к бабушке по линии отца, принцессе Елене Орлеанской.

В Италии принц и его мать поселились во Фьезоле, недалеко от Флоренции. После конституционного референдума и упразднения института монархии в 1946 году члены Савойского дома официально лишились всех своих владений на территории Италии. В 1948 году, после смерти отца от инфаркта в Буэнос-Айресе, принц Амадей наследовал титул герцога Аостского и стал пятым главой Аостской ветви Савойского дома.

Наставником юного герцога был назначен адмирал Джулио Черрина-Феррони. Начальное образование принц Амадей получил в колледже Кверче во Флоренции. Затем обучался в Военно-морском колледже Морозини в Венеции. Продолжил образование в Великобритании. Окончив курсы в Военно-морской академии в Ливорно, в звании офицера военно-морского флота герцог был направлен на службу на флот в Атлантическом океане и Средиземном море. Завершил образование на факультете политологии во Флорентийском университете.

14 мая 1962 года, как сын православной греческой принцессы, принц Амадей был один из тех, кто на православном венчании держал венцы над головами троюродного брата инфанта Хуана Карлоса Испанского и двоюродной сестры принцессы Софии Греческой. На этой свадьбе он познакомился со своей первой супругой принцессой Клод Орлеанской.

Браки и потомство

22 июля 1964 года в городе Ситре, в Португалии принц Амадей Савойский, герцог Аостский сочетался браком с принцессой Клод Орлеанской (род. 11.12.1943), дочерью Генриха Орлеанского, графа Парижского и претендента на престол Франции. Свидетелями на свадьбе были Умберто II, бывший король Италии и инфант Хуан Карлос Испанской. В этом браке родились сын и две дочери:

• принцесса Бьянка Ирена Ольга Элена Изабелла Фьоренца Мария Савойская-Аостская (род. 2.04.1966), в 1988 году сочеталась браком с графом Джиберто Тиберто Карбонелло Марией Арривабене-Валенти-Гонзага (5.07.1961), у супругов четыре дочери и сын;
• принц Аймоне Умберто Эмануэле Филиберто Луиджи Амедео Элена Мария Фьоренцо Савойский-Аостский (род. 13.10.1967), герцог Апулийский с 1967 по 2008 год, 6-й герцог Аостский с 2008 года, в том же году сочетался браком с принцессой Ольгой Греческой (род. 17.11.1971), у супругов два сына и дочь;
• принцесса Мафальда Джованна Шамс Мария Фьоренца Изабелла Савойская-Аостская (род. 20.09.1969), сочеталась первым браком в 1994 году с князем Алессандро Руффо-ди-Калабрия (род. 4.11.1964), развелись в Милане 28 ноября 2000 года, детей у супругов не было; вторым браком в 2001 году с бароном Франческо Ломбардо-ди-Сан-Кирико (род. 31.01.1968), у супругов сын и две дочери.

Между герцогом и герцогиней возникли непреодолимые разногласия, которые привели к тому, что в 1976 году их брак фактически распался. Официально они развелись в городе Порт-о-Пренс на Гаити 26 апреля 1982 года. Развод был признан Святым Престолом в Риме 8 января 1987 года. Их дети остались с отцом в имении Борро. Почти сразу после этого принцесса Клод вышла замуж за Арнальдо Каньина, издателя из США.

30 марта 1987 года в городе Багерия на Сицилии принц Амадей Савойский, герцог Аостский сочетался вторым браком с маркизой Сильвией Патерно-ди-Спедалотто (род. 31.12.1953), дочерью Винченцо Патерно и Розанны Беллардо-э-Феррарис-ди-Челле.

От внебрачных отношений с Кьярой ван Эллинкхюзен, дочерью художника и гравера Бертуса ван Эллинкхюзена и сопрано Габриэллы Росси родилась дочь, Джинерва Мария Габриэлла ван Эллинкхюзен, принцесса Савойская и Аостская (род. 20.03.2006).

Зрелые годы

В 1990-е годы, во время кризиса Первой Республики, принц Амадей Савойский получил официальное приглашение к участию в политической жизни, но предпочел сохранить нейтралитет.

В 1992 году социал-демократы вписали его в свой список на выборах в Палату депутатов от Неапольского избирательного округа. В 1997 году партии «Поло делла Либерта» почти удалось убедить его баллотироваться в мэры Турина. Принял участие в симпозиуме по политическому планированию, который состоялся в городе Ареццо в июне 1997 года, на котором он поддержал создание межпартийного монархического движения.

В настоящее время герцог проживает в Тоскане, в Кастильоне-Фибокки, где занимается виноградарством, а также является консультантом ряда компаний. В 1996 году он был назначен представителем города Палермо в Международном фонде «Pro Herbario Mediterraneo», который возглавил в качестве президента в 1997 году.

В 2003 году он был назначен правительством Италии президентом правления постоянного государственного природного заповедника «Остров Вивара». В том же году стал «послом» международного кинофестиваля «Метрикс Фильм Фестиваль». Он также является почетным гражданином Марильяно, Пантеллерии и Абетоне. Особенно увлекается ботаникой, коллекционирует равнинные суккуленты, путешествуя по всему миру, чаще всего бывая в Африке.

Глава Савойского дома

В настоящее время его положение в линии наследования престола оспаривается частью итальянских монархистов. Одни признают его главой королевского дома и легитимным претендентом на престол Италии. Другие считают главой королевского дома Виктора Эммануила Савойского, следующим в линии престолонаследия они называют его сына Эммануила Филиберта Савойского, и только потом ставят кандидатуру Амадея Савойского-Аостского.

Спор, известный под названием «династического вопроса», возник из-за того, что Виктор Эммануил Савойский и его наследники утратили права на престол Италии, которые, согласно династическому праву, перешли к Амадею Савойскому-Аостскому. Спор стал предметом официального заявления, сделанного Советом сенаторов Королевства 7 июля 2006 года: «Главой Савойского дома является герцог Амадей Савойский с соответствующими титулами и привилегиями».

Амадей Савойский-Аостский стал наследником Умберто II. Официальной причиной, из-за которой принц Виктор Эммануил Савойский лишился права наследовать престол после смерти своего отца, стал его морганатический брак, заключённый без «королевского согласия», то есть без письменного разрешения главы королевского дома. Таким образом, он нарушил положение статьи 2 Королевских законов от 13 сентября 1782 года, данных королём Сардинии Виктором Амадеем III, а также положение Королевского декрета от 1890 года о королевском доме и статьи 92 текущего Гражданского кодекса Италии.

Титул и награды

Титулатура: Его Королевское высочество герцог Савойи, 5-й герцог Аосты, князь Чистерны и Бельригвардо, маркиз Вогеры и граф Пондерано. Ранее под именем Звонимира II носил титул короля Хорватии, князя Боснии и Герцеговины, воеводы Далмации, Тузлы и Темуна.

Ссылки

• [www.fattorie-savoia-aosta.com/ Sito ufficiale delle «Fattorie Riunite Savoia-Aosta»]

Предки Амадея Савойского-Аостского

Виктор Эммануил II (1820 — 1878) король Италии               Амадей I (1845 — 1890) король Испании                       Адельгейда Австрийская (1822 — 1855)                 Эммануил Филиберт Савойский (1869 — 1931) герцог Аостский                             Карл Эммануил (1787 — 1864) князь Даль Поццо делла Чистерна               Мария Виктория Даль Поццо (1847 — 1876)                         Луиза де Мерод (1819 — 1868)                 Аймон Савойский (1900 — 1948) герцог Аостский, король Хорватии под именем Томислава II                                   Фердинанд Филипп (1810 — 1842) герцог Орлеанский               Людовик Филипп Орленаский (1838 — 1894) граф Парижский                       Елена Мекленбург-Шверинская (1814 — 1858)                 Елена Орлеанская (1871 — 1951)                               Антуан Орлеанский (1824 — 1890) герцог де Монпансье               Мария Изабелла Орлеанская (1846 — 1919)                         Луиза Фердинанда Испанская (1832 — 1897)                 Амадей Савойский-Аостский                                           Кристиан IX (1818 — 1906) король Дании               Георг I (1845 — 1913) король Греции                       Луиза Гессен-Кассельская (1817 — 1898)                 Константин I (1868 — 1923) король Греции                             Константин Николаевич Романов (1827 — 1892) великий князь               Ольга Константиновна Романова (1851 — 1926)                         Александра Саксен-Альтенбургская (1830 — 1911)                 Ирина Греческая и Датская (1904 — 1974)                                     Вильгельм I (1797 — 1888) император Германии               Фридрих III (1831 — 1888) император Германии                       Августа Саксен-Веймар-Эйзенахская (1811 — 1890)                 София Прусская (1870 — 1932)                               Альберт Саксен-Кобург-Готский (1819 — 1861) принц-консорт Велиобритании               Виктория Великобританская (1840 — 1901)                         Виктория (1819 — 1901) королева Великобритании и Ирландии, императрица Индии

Отрывок, характеризующий Амадей Савойский-Аостский (1943)

С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.