Веберзинке, Амадеус

Амадеус Веберзинке нем. Amadeus Webersinke
Дата рождения	1 ноября 1920(1920-11-01)
Место рождения	Эгерсдорф
Дата смерти	15 мая 2005(2005-05-15) (84 года)
Место смерти	Дрезден
Страна	Веймарская республика, Третий рейх, ГДР, Германия
Профессии	пианист, органист, педагог
Инструменты	фортепиано, орган
Награды

Амадеус Веберзинке (нем. Amadeus Webersinke; 1 ноября 1920 года, Эгерсдорф (ныне в составе города Ческа-Липа, Чехия — 15 мая 2005 года, Дрезден) — немецкий пианист, органист, клавесинист и педагог.

Биография

Учился в 1938—1940 гг. в лейпцигском Институте церковной музыки у Карла Штраубе и Иоганна Непомука Давида. С 1946 г. доцент в Лейпцигской Высшей школе музыки (по классу фортепиано , с 1953 профессор), а с 1966 г. — в Дрезденской Высшей школе музыки. В 1940-е гг. преимущественно органист, в 1950 г. разделил с Карлом Рихтером первую премию Международного конкурса имени И. С. Баха. Известен как исполнитель клавирных и органных сочинений И. С. Баха, сонат и концертов Л. Бетховена. С середины 1950-х гг. главным образом пианист.

Гастролировал в Болгарии, Венгрии, Польше, Румынии, Чехословакии, Швейцарии, Австрии, Западной Германии, Египте, Советском Союз (впервые в 1958).

Награды

• Национальная премия ГДР (1950)
• Премия Роберта Шумана (1974) — за исполнение шумановского репертуара.

Литература

• Музыкальный энциклопедический словарь / Гл. ред. Г. В. Келдыш. - М.: Советская энциклопедия, 1990. - с. 97
• [www.allpianists.ru/veberzinke.html Веберзинке Амадеус] (рус.) // Григорьев Л., Платек Я. Современные пианисты. — М.: Советский композитор, 1990.
• Веберзинке А. // А — Гонг. — М. : Советская энциклопедия : Советский композитор, 1973. — (Музыкальная энциклопедия : [в 6 т.] / гл. ред. Ю. В. Келдыш ; 1973—1982, т. 1).</span>

Ссылки

• [www.allmusic.com/artist/amadeus-webersinke-mn0002344717 Амадеус Веберзинке] на Allmusic  (англ.)

Отрывок, характеризующий Веберзинке, Амадеус

Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…