Амалиенборг

Королевский дворец Амалиенборг (дат. Amalienborg) в Копенгагене является официальной резиденцией и местом проживания датской королевской семьи.

Название своё получил от имени жены Фредерика III, королевы Софии Амалии, которая в 1673 году построила на этом месте дворец под названием Софи Амалиенборг (дат. Sophie Amalienborg), сгоревший при пожаре в 1689 году.

Архитектурный ансамбль архитектора Николая Эйтведа состоит из четырех отдельно стоящих зданий с почти одинаковыми фасадами в стиле рококо (здания отличаются еще и количеством печных труб), которые вместе с флигелями обрамляют восьмиугольную площадь, посредине которой возвышается конная статуя Фредерику V в образе римского императора, работы французского скульптора Жака Сали.

Ансамбль был заложен по указанию самого короля Фредерика V к 300-летнему юбилею коронации Кристиана I, родоначальника Ольденбургской королевской династии.

Амалиенборг стал выполнять роль королевской резиденции после пожара дворца Кристиансборг в феврале 1794 года.

Особняк Кристиана VII

Возведен в 1750-54гг. для гофмаршала Мольтке, откуда и второе название особняк Мольтке. После пожара дворца Кристиансборг в 1794 году, когда королевская семья осталась без крова, король Кристиан VII приобретает особняк в своё пользование.

С 1808 года здание используется для двора Фредерика VI. В 1852-85гг. здесь находилось Министерство Иностранных дел. С 1885 года особняк используется исключительно для гостей королевской семьи и презентаций.

На короткое время становился резиденцией наследника престола Фредерика IX и коронованной Принцессы Ингрид, а также Королевы Маргрет и Принца Хенрика в период реставрации их личных резиденций.

В 1971-75гг. в помещениях особняка была оборудована детская комната, а позднее учебный класс для принцев Фредерика и Йоакима.

В 1982 году началась реставрация фасада здания, а в 1971-75гг. произведена реставрация интерьеров. Особняк Кристиана VII бывает открыт для публичного посещения.

Особняк Кристиана VIII

Особняк Кристиана VIII (датск. Christian VIII Palæ), известный так же под именем особняка Левецау, от имени бывшего члена тайного совета К. Ф. Левецау (датск. Christian Frederik Levetzau) был построен в 1750-60гг. Дворец был куплен казной в 1794 году для наследника Принца Фредерика. Внутренние интерьеры были модернизированы и отделаны в стиле французского ампира архитектором Николаем Абилдгором (датск. Nicolai Abildgaard). После смерти в 1805 наследного Принца, особняк переходит к его сыну, Принцу Кристиану Фредерику. После вхождения в 1839 году Кристиана на престол, особняк стал называться именем короля Кристиана VIII.

В 1848 году Кристиан VIII скончался, в 1881 году скончалась его вдова, королева Каролина (датск. Caroline) . С 1885 по 1898 год в здании располагалось Министерство Иностранных дел Дании. Позднее здесь поселился наследный принц Кристиан (в 1912 году, взошедший на трон как Кристиан Х) со своей супругой. После смерти Кристиана Х в 1947 году, через несколько, лет здесь поселился наследный принц Кнуд (датск. Knud).

В 1980-х годах интерьеры дворца Кристиана VIII были отреставрированы. Сегодня здесь находится королевская библиотека, залы для приемов и Музейное собрание королевской ветви Глюксбургов. Особняк Кристиана VIII или «особняк Левецау» открыт для публичного посещения.

Особняк Фредерика VIII

Особняк Фредерика VIII, или особняк Брокдорфа (датс. Brockdorffs Palæ), был построен в 1750-60 для барона Йоакима Врокдорфа (датск. Joachim Brockdorff). После его смерти в 1763 году, дворец переходит в собственность гофмаршала Мольтке (датск. A.G.Moltke). Через два года особняк приобретает король Фредерик V.

С 1767 года особняк использовался в качестве Кадетской Академии.

Затем Фредерик VI передает особняк своей дочери, Принцессе Вильхельмине (датск. Vilhelmine), обручившейся с престолонаследником Фредериком VII. После распада этого брака в 1837 году и до 1869 года, когда сюда вселился следующий наследный принц Фредерик, особняк служил различным членам королевской фамилии. Престолонаследник становится Королём Фредериком VIII в 1906 году, откуда и происходит теперешнее название особняка.

После реставрации особняка в 1934 году он переходит в пользование следующего престолонаследника, Фредерика IX и Коронованной принцессы Ингрид. Оставщись впоследствии вдовой, Королева Ингрид (датск. Dronning Ingrid) проживала в особняке вплоть до своей кончины в ноябре 2000 года.

Особняк Кристиана IХ

Известный под именем особняка Шак начал возводиться в 1750 году. Четыре года позднее тайный советник Северин Левенскъельд (датск. Severin Løvenskiold) снимает принятые на себя экономические обязательства по строительству и здание переходит во владение графини А. С. Шак (датс. Anne Sophie Schak), которая передает его своему приемному сыну Хансу Шаку.

Последний же в 1757 году становится зятем фельдмаршала Молтке, который в свою очередь не только ссудил деньги на завершение строительства, но и выделил лучших мастеровых для отделки внутренних интерьеров.

После пожара Кристиансборга особняк приобретается для Престолонаследника Фредерика VI. Здание соединяют переходом с особняком Молтке (особняк Кристиана VII) галереей на уровне второго этажа, несомой восемью ионическими колоннами, что не препятствует движению транспорта на прилегающей улице Amaliegade.

C 1839 года здание использовалось для Верховного Суда и Министерства Иностранных дел. В 1863 году особняк переходит в личное пользование Кристиану IX, откуда он приобретает своё существующее до сих пор название. Прознанный «Свекром Европы», он прожил здесь до своей смерти в 1906 году.

В 1967 году особняк Кристиана IX переходит в пользование Принцессы Маргреты и Принца Хенрика. Особняк Кристиана IX является официальной резиденцией Её Величества Королевы Дании Маргреты II и Его Высочества Хенрика, Принца Дании.

Дополнительная информация

Архитектурный ансамбль Амалиенборг

Первоначальный дворец Sophie Amalienborg, располагавшийся на этом месте, сгорел в результате пожара, возникшего в придворном театре во время оперного спектакля. В документах указывается, что погибло 171 человек. Здание не восстанавливалось.

Архитектурный ансамбль Амалиенборг имеет протяженность с севера на юг 203 м, а с востока на запад 195 м. Восьмиугольная площадь не имеет равных сторон. Стороны занимаемые зданиями имеют протяженность в 46 м, сторона примыкающая к улице Amaliegade протяженностью почти в 60 м, а со стороны улицы Frederiksgade около 56 м.

На фасаде особняка Кристиана VII, или особняка Мольтке, при его возведении красовался Королевский орден Слона (датск. Elefantordenen (R.E.)), так как владелец, гофмаршал Адам Готлиб Мольтке являлся Рыцарем Ордена. С ходом времени эта деталь была утеряна и лишь при реставрации особняка в 2003 году восстановлена. Теперь Орден Слона на фасаде здания появляется ближе к концу нисходящего года.

Во время Второй мировой войны, под двумя зданиями был прорыт подземный тоннель. Эта необходимость была продиктована желанием избежать возможности захвата членов королевской семьи в качестве заложников.

В историко-архитектурный ансамбль Амалиенборг входят:

1. Особняк Кристиана VII или особняк Мольтке

2. Особняк Кристиана VIII или особняк Левецау. Резиденция Наследника престола.

3. Особняк Фредерика VIII или особняк Врокдорфа

4. Особняк Кристиана IX или особняк Шак. Резиденция Королевы.

5. Колоннада, соединяющая особняки Мольтке и Шак.

6. Манеж, прилегающий к особняку Мольтке со стороны улицы Frederiksgade.

7. Особняк Бернстофф (датс. Bernstorffs Palæ), со стороны улицы Bredgade. Частное владение.

8. Особняк Ден. (датс. Dehns Palæ), со стороны улицы Bredgade. Частное владение.

9. Церковь Фредерика, известная под именем Мраморной Церкви.

10. Конная статуя Фредерика V

11. Разбитый со стороны гавани парк (датск. Amaliehaven)

На дворцовой площади происходит торжественная смена караула Её Величества Королевы Дании Маргреты II.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Амалиенборг

Отрывок, характеризующий Амалиенборг

– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.