Амалия Баварская
Поделись знанием:
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
| Амалия Баварская Amalie in Bayern<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 4 июля 1892 — 26 мая 1912 | ||
| Предшественник: | Флорестина Гримальди | |
| Преемник: | Вильтруда Баварская | |
| Рождение: | 24 декабря 1865 Мюнхен | |
| Смерть: | 26 мая 1912 (46 лет) Штутгарт | |
| Место погребения: | Людвигсбургская резиденция | |
| Род: | Виттельсбахи, Вюртембергский дом | |
| Отец: | Карл Теодор Баварский | |
| Мать: | София Саксонская | |
| Супруг: | Вильгельм Урахский | |
| Дети: | Мария Габриела, Елизавета, Карола, Вильгельм, Карл Геро, Маргарита, Альбрехт, Эберхард, Мехтильда | |
Амалия Мария Баварская (нем. Amalie Maria in Bayern; 24 декабря 1865 — 26 мая 1912) — единственная дочь баварского герцога Карла Теодора и его жены Софии Саксонской.
4 июля 1892 года в городе Тегернзе состоялась свадьба Амалии Баварской с герцогом Вильгельмом фон Урахом (морганатическая ветвь Вюртембергского дома), который в 1918 год был провозглашен королём Литвы и удерживал этот титул чуть более ста дней. Амалия родила ему девятерых детей:
- Мария Габриела Урахская (1893—1908).
- Елизавета Урахская (1894—1962), супруга Карла, принца Лихтенштейна, тётя Франца Иосифа II.
- Карола Урахская (1896—1980).
- Вильгельм Урахский (1897—1957) — вступил в морганатический брак с Элизабет Тойрер и отказался от правопреемства.
- Карл Геро Урахский (1899—1981) — титулярный король Литвы, герцог Урахский.
- Маргарита Урахская (1901—1975).
- Альбрехт Урахский (1903—1969).
- Эберхард Урахский (1907—1969).
- Мехтильда Урахская (1912—2001).
Амалия умерла в Штутгарте в возрасте 46 лет после рождения девятого ребёнка.
Напишите отзыв о статье "Амалия Баварская"
Отрывок, характеризующий Амалия Баварская
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
