Амалия Мария Фридерика Августа Саксонская
Поделись знанием:
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
| Амалия Саксонская | |
| Amalie von Sachsen | |
 Амалия | |
| Имя при рождении: |
Maria Amalia Friederike Augusta Karolina Ludovica Josepha Aloysia Anna Nepomucena Philippina Vincentia Franziska de Paula Franziska de Chantal |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: |
18 сентября 1870 (76 лет) |
| Место смерти: | |
| Отец: | |
| Мать: | |
Принцесса Амалия (Амелия) Саксонская (нем. Maria Amalia Friederike Augusta Karolina Ludovica Josepha Aloysia Anna Nepomucena Philippina Vincentia Franziska de Paula Franziska de Chantal; 1794–1870) — немецкая писательница и композитор XIX века, старшая дочь принца Саксонского королевства Максимилиана Саксонского из династии Веттинов и его первой жены Каролины Пармской.
Содержание
Биография
Герцогиня Мария Фридерика Августа Амалия родилась 10 августа 1794 года в Германии в городе Дрездене.
В 1828 году Амалия впервые выступила на литературном поприще в качестве драматической писательницы под псевдонимом Амалия Гейтер (нем. Amalie Heiter) написав пьесу «Коронация» («нем. Die Krönungstag»), а через два года ею была написана «Mesru». Оба этих сочинения были исполнены на сцене драмтеатра в её родном городе.
Созданная ею комедия «Lüge und Wahrheit», которая впервые была поставлена в столице Германии городе Берлине, имела большой успех, так же как и драмы и комедии: «Die Fürstenbraut», «Die Braut aus der Residenz», «Der Landwirt», «Der Oheim» и пр.
Согласно «ЭСБЕ»: «Драматические произведения герцогини Амалии отличаются нравственным содержанием, тонкостью и удачностью характеристик и обнаруживают довольно значительное знание сцены.» Амалия Саксонская, была известна в XIX веке также как автор водевилей и церковных песнопений[1]. Свои музыкальные композиции принцесса писала под псевдонимом Амалия Сирена (нем. Amalie Serena). Композитор-основоположник немецкой романтической оперы Карл Мария фон Вебер находил произведения Амалии Сирены и её игру на клавесине чрезвычайно талантливой.
Впервые произведения писательницы появились под заглавием «Originalbeiträge zur deutschen Schaubühne» (6 том., Дрезден и Лейпциг, 1836—1842).
Принцесса Саксонии Мария Фридерика Августа Амалия умерла 18 сентября 1870 года в Пильнице неподалёку города Дрездена.
После её кончины, в городе Лейпциге было издано полное собрание сочинений писательницы, озаглавленное: «Dramatische Werke der Prinzessin Amalie, Herzogin zu Sachsen» (1873—1874).
Творчество
Драмы
- Die Abentheurer von Thornburg (1817)
- Mesru, König von Bactriana (1828)
- Mesru, König von Bactriana (veränderte, gekürzte Version 1829)
- Der Krönungstag (1829)
- Original-Beiträge zur deutschen Schaubühne
- [books.google.de/books?id=LQYTAAAAYAAJ&printsec=frontcover&dq=Original-Beitr%C3%A4ge+zur+deutschen+Schaub%C3%BChne&source=gbs_book_other_versions_r&cad=2_2#PPP1,M1 Band I (1836)]: enthält die Schauspiele Lüge und Wahrheit, Die Braut aus der Residenz und Der Oheim
- [books.google.de/books?id=5gkTAAAAYAAJ&printsec=frontcover&dq=Original-Beitr%C3%A4ge+zur+deutschen+Schaub%C3%BChne&source=gbs_book_other_versions_r&cad=2_2#PPP1,M1 Band II (1837)]: Die Fürstenbraut, Der Landwirth, Der Verlobungsring
- [books.google.de/books?id=H2oQAAAAYAAJ&printsec=frontcover&dq=editions:OCLC3978298#PPP1,M1 Band III (1838)]: Der Zögling, Vetter Heinrich, Der Unentschlossene
- [books.google.de/books?id=ywgTAAAAYAAJ&printsec=frontcover&dq=editions:OCLC3978298#PPP1,M1 Band IV (1839)]: Der Majoratserbe, Der Pflegevater, Das Fräulein vom Lande
- [books.google.de/books?id=qXMQAAAAYAAJ&printsec=frontcover&dq=Original-Beitr%C3%A4ge+zur+deutschen+Schaub%C3%BChne&source=gbs_book_other_versions_r&cad=2_2#PPP1,M1 Band V (1841)]: Die Unbelesene, Die Stieftochter, Pflicht und Liebe
- [books.google.de/books?id=TXQQAAAAYAAJ&printsec=frontcover&dq=Original-Beitr%C3%A4ge+zur+deutschen+Schaub%C3%BChne#PPP1,M1 Band VI (1842)]: Capitain Firnewald, Die Heimkehr des Sohnes, Folgen einer Gartenbeleuchtung
- Neue Folge, Band 1 (1841): Der Siegelring, Der alte Herr, Regine
Композиции с либретто
- Am Tage unsers guten Vaters (1814)
- Una Donna (1816)
- Le Nozze funeste (1816)
- Le Tre cinture (1817)
- Il Prigioniere (1820)
- Elvira (1821)
- Elisa ed Ernesto (1823)
- La Fedeltà alla prova (1826)
- Vecchiezza e gioventù (1828)
- Il Figlio pentito (1831)
- Il Marchesino (1833)
- Die Siegesfahne (1834)
- La Casa disabitata (1835)
Либретто
- Prinz Johann - (1814)
- Prinz Johann - Unser Fritz (1815)
- Prinz Johann - Die beyden Volonairs (1815)
- Prinz Johann - Der Husar (1815)
- Prinz Johann - Der frohe Tag (1815)
- Von Amalie und Anton am 5. May. Lieder (1815)
- E. Baron von Miltitz - Der Condottiere (1836)
Композиции
- Der Kanonenschuß (1828) - Libretto von Prinz Johann
- Douze Variations pour le Piano Forte. Composé et dedié a S. A. R. le Prince Antoine de Saxe. par A.
Напишите отзыв о статье "Амалия Мария Фридерика Августа Саксонская"
Примечания
- ↑ [slovari.yandex.ru/~книги/Музыкальный%20словарь/Амалия/ Музыкальный словарь](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2872 дня))
Литература
- Амалия, герцогиня саксонская // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
См. также
Ссылки
- [de.wikisource.org/wiki/Amalie_von_Sachsen Амалия Саксонская (нем)].
- [portal.d-nb.de/opac.htm?query=Woe%3D100844979&method=simpleSearch Книги (нем).]
Отрывок, характеризующий Амалия Мария Фридерика Августа Саксонская
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 10 августа
- Родившиеся в 1794 году
- Родившиеся в Дрездене
- Умершие 18 сентября
- Умершие в 1870 году
- Умершие в Саксонии
- Альбертинская линия Веттинов
- Немецкие писательницы XIX века
- Композиторы XIX века
- Композиторы по алфавиту
- Композиторы Германии
- Принцессы Саксонии
- Музыканты по алфавиту
- Похороненные в дрезденской Хофкирхе
- Дамы ордена Королевы Марии Луизы
