Амалия Прусская

Амалия Прусская <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет кисти Антуана Пэна</td></tr>
принцесса Прусская
Дети:	нет

Анна Амалия Прусская (нем. Anna Amalie von Preußen; 9 ноября 1723, Берлин — 30 марта 1787, Берлин) — прусская принцесса, младшая сестра короля Пруссии Фридриха Великого, немецкий композитор.

Биография

Принцесса Амалия, которую также называли на французский манер Амели, воспитывалась вместе со своей сестрой Луизой Ульрикой Прусской, которая впоследствии вышла замуж за наследника шведского престола герцога Гольштейн-Готторпского Адольфа Фридриха. Жених предназначался изначально для Амалии, но та не захотела переходить из кальвинизма в лютеранство.

На свадьбе своей сестры Ульрики в июле 1744 года Амалия познакомилась с корнетом Фридрихом фон дер Тренком и влюбилась в него. Достоверные историографические сведения по этому поводу отсутствуют, любовная история изложена лишь в хвастливых мемуарах авантюриста Тренка. Но факт остаётся фактом: Амалия так никогда и не вышла замуж и в последующем, как указывали придворные хронисты, у неё стал очень портиться характер: она стала неуравновешенной, несговорчивой и саркастичной. Тренк, заподозренный Фридрихом II в шпионаже в пользу Австрии из-за контактов со своим двоюродным братом пандуром Францем фон дер Тренком, был арестован в 1745 году и без суда и следствия препровождён в силезскую крепость Глац.

В 1756 году Фридрих Великий назначил Амалию аббатисой Кведлинбургского аббатства, чтобы обеспечить ей соответствующее материальное положение. В монастыре Амалия бывала редко, большую часть времени она проводила в Берлине, где принимала участие в придворной жизни во время Семилетней войны. В 1758 году после битвы при Хохкирхе она даже решилась повидать брата в его полевом лагере.

Здоровье Амалии с возрастом ухудшалось, и она часто отправлялась на воды в Ахен и Спа. Там она познакомилась с семьёй Тренка. По некоторым данным Амалия последний раз встречалась с Тренком в 1787 году и обещала ему позаботиться об одной из его дочерей. Спустя несколько недель после этой встречи Амалия умерла.

Своим упрямством и чертами лица Амалия из всех своих братьев и сестёр отличалась наибольшим сходством со своим царственным братом. Активная и увлечённая Амалия была доверенным лицом Фридриха, а тот никогда не медлил с оплатой её долгов.

Музыкальное творчество

Музыкально одарённая Амалия начала уроки игры на клавесине и пианино в 17 лет, после смерти своего отца, «короля-солдата» Фридриха Вильгельма I, ненавидевшего музыку. В 21 год Амалия занялась также композицией. Она также научилась играть на флейте, лютне, органе и скрипке. Техникам композиции Амалию обучал Иоганн Филипп Кирнбергер. Амалия Прусская сочиняла кантаты, хоралы и марши.

Самым большим авторитетом в музыке для Амалии был Иоганн Себастьян Бах, и Амалия прославилась своей коллекцией в области исследования творчества Баха. Её собрание нот и манускриптов, так называемая «библиотека Амалии» (не путать с библиотекой герцогини Анны Амалии), является одним из экспонатов Государственной библиотеки в Берлине. Как упоминает Карл Фридрих Цельтер, которому Амалия как-то раз показывала свои музыкальные произведения, принцесса очень бережно относилась к своим сокровищам и не позволяла никому прикасаться к ним.

С именем принцессы Амалии связан барочный орган в Берлине, созданный в 1755 году по её указанию для берлинского Городского дворца Иоганном Петером Мигендтом. После нескольких переездов вместе с Амалией орган в настоящее время в церкви Евангелия (нем. Kirche zur Frohen Botschaft) в Карлсхорсте. Карл Филипп Эмануэль Бах упоминает в автобиографии своих царственных меценатов короля Фридриха и принцессу Амалию, для которой он сочинял органные сонаты. Должность первого клавесиниста при дворе принцессы Амалии занимал с 1741 года и до своей смерти в 1763 году композитор и музыкальный педагог Кристоф Шаффрат.

Резиденции

Летом в Берлине Амалия проживала во дворце Вернезобра на Вильгельмштрассе, который её брат приобрёл для неё в 1772 году. С 1830 года дворец носил имя принца Альбрехта и позднее стал частью штаб-квартиры СС. На месте разрушенного дворца в послевоенное время находилась площадка для обучения вождению и ПДД, а сегодня на месте сохранившихся подвалов располагается мемориал «Топография террора».

Зимы Амалия проводила в несохранившемся дворце на Унтер-ден-Линден недалеко от места, где сейчас расположено посольство Российской Федерации.

В кинематографе

• «Тренк — Два сердца против короны» («Trenck — Zwei Herzen gegen die Krone», ФРГ, 2003), в русском прокате — «Тренк. Любовь против короны». В роли Фридриха (Фрица) Тренка — Бен Беккер (ФРГ), в роли Амалии — Александра Мария Лара (ФРГ).

Литература

• Feuerstein-Praßer, Karin: Friedrich der Große und seine Schwestern, Regensburg 2006, Seite 221—248.
• Rohdich, Walther: Friedrich Faszination. 200 Tage aus seinem Leben, Friedberg 1986, Seite 63-65.
• Schnitter, Helmut: Die ungleichen Schwestern, in: Ders. (Hrsg.): Gestalten um Friedrich den Großen. Biographische Skizzen, Bd. 1, Reutlingen 1991, Seite 67-82.
• Tagebuchauszüge, in: Georg von Holzbrinck (Hrsg.): Fridericus Rex, Geschichte und Geschichten um den großen König, Stuttgart 1941.
• Tornius, Valerian: Berühmte Frauen im Spiegel, Leipzig, 1940.
• Kubitscheck, Regina-Bianca: Amalie von Preußen. In: Biographisch-Bibliographisches Kirchenlexikon (BBKL). Band 28, Nordhausen 2007, ISBN 978-3-88309-413-7, Sp. 41-46.

Отрывок, характеризующий Амалия Прусская

– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)