Амамич, Мария Николаевна

К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)

Мария Николаевна Амамич
Имя при рождении:	Мария Николаевна Сокоргина
Дата рождения:	29 декабря 1929(1929-12-29)
Место рождения:	Магаданская область, СССР (РСФСР)
Дата смерти:	1979(1979)
Гражданство:	СССР
Род деятельности:	учитель русского языка и литературы , писатель, поэтесса
Направление:	литература
Жанр:	проза, поэзия
Язык произведений:	русский, эвенский
Награды:	значок «Отличник культуры СССР» Министерства культуры СССР

Мария Николаевна Амамич (29 декабря 1929—1979 год (49 лет)) — первая эвенская поэтесса.

Биография Марии Николаевны Амамич

Происхождение

Мария Николаевна Амамич родилась 29 декабря 1929 года в кочевой семье Сокоргиных, потомственных оленеводов. В семье она была четвёртым ребёнком и самой младшей. Сегодня трудно определить то место, где родилась Мария, так как маршрут кочевой семьи Сокоргиных имел протяжённость свыше двухсот километров. От долины реки Туманы, куда семья летом кочевала на заготовку рыбы, и до верховья реки Буюнда, вглубь тайги.

Отец её, Николай Сокоргин, которого все звали Микос, очень любил свою жену Ульяну и их женитьба по любви была большой редкостью в те времена. Наверное, эта любовь отца и матери и наложила отпечаток на творческую жизнь Марии. Через всё её творчество прошли красной нитью — человечность, любовь к людям, стремление сделать их жизнь как можно полнокровней и интересней.

Детство и юность

В 1938 году Мария Сокоргина пошла учиться в школу в подготовительный класс в селе Вилига, ей шёл тогда девятый год. А в 1940 году она учится в первом классе Таватумской начальной школы. Первыми учителями Марии был Василий Иванович Беляев, Елизавета Николаевна Рытикова — она же выпускала класс, в котором училась Мария и проводила ребят в дальнейший жизненный путь. Многие ученики мечтали тогда продолжить учёбу. Мария поступила учиться в Гармандинскую семилетнюю школу. Учась в старших классах, Мария пробует себя как поэтесса. Вот её первое стихотворение, которое она посвятила своей умершей подруге Духиновой Устинье.

Милая подруга, Устиньюшка моя,

Не хочется мне верить, что нет уже тебя.

Милая подруга, голубушка моя,

Радостью мне в жизнь, родной ты мне была.

Это очень печальное стихотворение. Марии близка боль утраты: в грудном возрасте девочка осталась без матери, а учась в 6-ом классе, она потеряла отца, Николая Сокоргина. Поэтому её воспитанием занимались старшая сестра и бабушка, которые открыли ей мир сказок, легенд и преданий, где главная черта назиданий — человечность, оптимизм, альтруизм. Именно эти нравственные ценности эвенского фольклора свойственны и другим народам. Вспоминая своё детство, М. Амамич писала: «Среди многих старух, которых я знала, были разные. Но для меня добрее и умнее всех была Дюдя. Недаром говорили, что Дюдя самая старая, самая мудрая, потому все знает». Успешно закончив Гармандинскую неполную среднюю школу, Мария поступает в Хабаровский педагогический институт на подготовительное отделение, где и проходит полный курс среднего образования. В 1951 году она становится студенткой Хабаровского института и заканчивает его в 1954 году. Ей присваивается звание учителя русского и литературы с правом преподавания в 5-7 классах. После Хабаровского пединститута почти двадцать лет работала в школах Охотского побережья: преподавала в Ольском районе, в селе Гижига Северо-Эвенского района, работала воспитателем в интернате поселка Эвенск.

Годы творчества

Самобытное творчество Марии Амамич получает известность в 70-е годы. Как и многие другие эвенские литераторы, М. Амамич вначале писала тексты и музыку песен для коллективов художественной самодеятельности. Повесть «Дэгэлэдилрилбу дэгилбу набутникан эмэкэр ирануграр» (Не провожайте с тоской улетающих птиц) вышла в 1977 году в Магаданском книжном издательстве тиражом 15 000 экземпляров и сразу же стала библиографической редкостью. Книга состоит из отдельных глав, каждая из которых — небольшой эпизод из жизни героини, маленькой эвенской девочки. По жанру — это традиционная для эвенской литературы автобиографическая повесть. Строки из книги Марии стали для колымчан напутственными: «…Реки меняют русла, жизнь меняет содержание, пишет Амамич, и того, что ушло, уже не вернуть. И только по одной дороге можно попасть в прошлое — по дороге памяти».

Теперь, может быть, книгу «Не провожайте с тоской улетающих птиц» ожидает второе рождение. Она переведена при активном участии дочери Марии Николаевны — Ольги — на немецкий язык. Ну а дочь Марии Николаевны — Ольга Амамич вышла замуж и уехала жить в Германию, где живёт и по сей день.

Стихи Амамич публиковались в Новосибирске в 1975 году в книге «Северянки». Учителем в Гижигинской школе Мария Николаевна стала писать песни и музыку к ним, разучивая их со своими воспитанниками. В. Лыткиным были собраны песни Марии Амамич, которые вошли в сборник «Поет Мария Амамич», вышедший в 1970 году в Магадане. Эвенские хоровые коллективы и национальные ансамбли, исполняя эти песни, неоднократно завоёвывали дипломы и почётные грамоты, становились лауреатами конкурсов национального творчества. За эту работу Мария Николаевна была удостоена значка «Отличник культуры СССР» Министерства культуры. Работая воспитателем эвенской школы-интерната, М. Н. Амамич руководила одновременно Национальным ансамблем песни и танца.

Умерла Мария Николаевна в 1979 году, прожив всего 49 лет.

Улица имени Марии Николаевны Амамич

В Северо-Эвенском городском округе Магаданской области в посёлке городского типа Эвенск, расположенном на берегу Охотского моря, вот уже двадцать шесть лет существует улица им. Марии Амамич.

История создания улицы

История этой улицы очень интересная и необычная. Ещё до 12 октября 1990 года эта улица именовалась улицами Кооперативная и Торговая. Но в 80-х годах журналистка Северо-Эвенской газеты «Маяк Севера» Людмила Сидорова, депутат поссовета, предложила переименовать одну из улиц поселка — Кооперативную или Торговую — в улицу имени Марии Амамич. Позднее, по решению Эвенского Поселкового Совета Народных депутатов, в честь празднования юбилея 60-летия со Дня рождения первой эвенской поэтессы Марии Николаевны Амамич назвать одну из улиц Эвенска именем Марии Амамич и установить на доме, в котором последние годы проживала Мария Николаевна, мемориальную доску:

«1. Переименовать часть улицы Кооперативной от улицы Победы до пересечения улицы Пушкина и назвать её именем первой эвенской поэтессы Марии Амамич.

2. Присвоить новую нумерацию домов по улице им. Марии Амамич…»

Так в посёлке появилась улица, которая сохранила в памяти земляков имя Марии Николаевны Амамич. Правда, мемориальная доска не установлена по сей день.

Память

В 2014 году в Магаданской области отмечали юбилей Марии Амамич — 85 лет со дня рождения.

В своем выступлении председатель Магаданского отделения Союза писателей России Владимир Данилушкин обратил внимание присутствующих на то, что необходимо обращаться к особенностям писательского труда, где примером может служить Амамич, давшая ростки творчества другим сказителям, писателям Северо-Востока.

В последние годы мы все чаще видим национальные танцы и костюмы коренных малочисленных народов Севера, слышим народные песни. Редкое торжество проходит без их участия. Жители Магаданской области с удовольствием участвуют в национальных праздниках Хэбденэк и Бакылдыдяк. Такая популярность во многом вызвана серьезной, кропотливой работой по развитию и сохранению культуры коренных жителей Севера. Частица этой культуры — творчество эвенской поэтессы Марии Николаевны Амамич.

9 августа человечество праздновало День коренных народов мира. В Магаданской области его отмечают представители 22 национальностей, испокон веков населяющих наш суровый край. Они бережно хранят свои традиции и обычаи.

Источники информации

1. mounb.ru/kraevedenie/kalendar-dat-i-sobytij-po-magadanskoj-oblasti/2014/itemlist/category/48-dekabr.html

2. www.vmagadan.ru/engine/print.php?newsid=2274

3. [ewesel.org/index.php?catid=40%3A2010-10-23-07-11-52&id=97%3A2010-11-02-02-08-48&Itemid=90&lang=ru&limitstart=8&option=com_content&view=article Книга Вячеслава Огрызко стр 243—244 Библиотека писательской артели «Литрос» Председатель артели Юрий КОЗЛОВ ЭВЕНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА: Сборник / Составитель Вячеслав Огрызко.-М.: Литературная Россия, 2005. -384 с.]

4. www.vmagadan.ru/engine/print.php?newsid=1413

5. Архивный отдел администрации Северо-Эвенского района (Городского округа).

6. Централизованная библиотечная система Северо-Эвенского района (Городского округа).

7. Районный Краеведческий музей Северо-Эвенского района (Городского округа)

Отрывок, характеризующий Амамич, Мария Николаевна

– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.