Амани, Николай Николаевич

Николай Николаевич Амани
Дата рождения	23 марта (4 апреля) 1872(1872-04-04)
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	21 сентября (4 октября) 1904(1904-10-04) (32 года)
Место смерти	Ялта
Страна	Российская империя Российская империя
Профессии	композитор, пианист

Николай Николаевич Амани (23 марта [4 апреля] 1872, Санкт-Петербург — 21 сентября [4 октября] 1904, Ялта) — русский композитор и пианист.

Биография

Николай Амани начал выступать в концертах в качестве пианиста в 11-летнем возрасте. Первое музыкальное обучение проходил у Николая Дубасова. В 1890 году поступил в Санкт-Петербургскую консерваторию в класс профессора Штейна, там же изучал гармонию у Анатолия Лядова. В 1897 году окончил класс фортепиано Анны Есиповой, а в 1900 году — класс теории композиции Николая Римского-Корсакова. Был участником «Беляевского кружка».

Лауреат премии «Общества камерной музыки» за струнное трио (D-moll) op. 1 (1900). В качестве экзаменационной работы написал кантату «Рай и Пери» (1900). Ввиду проблем со здоровьем в 1901 году отправился в Италию на лечение. В Италии миланская фирма «Рикорди» издала три его фортепианные пьесы.

В 1901 году были изданы его фортепианные произведения: тема с вариациями «As-dur» op. 3, сюита op. 4, сборник пьес ор. 5,7 и 8.

С 1902 года жил и работал в Ялте. Большую помощь молодому композитору оказывал меценат Митрофан Беляев, благодаря ему Амани смог издавать свои произведения. В 1903 году он получил премию за хор а капелла: «Клонит к лени полдень жаркий» ор. 14 от Московского Русского Хорового Общества.

С 1902 по 1904 годы написал юбилейную кантату в честь Михаила Глинки, которая впоследствии была исполнена в Ялте уже после смерти композитора. Фортепианные пьесы Николая Амани были оркестрованы Александром Спендиаровым и исполнялись в Ялте и в Петербурге.

Музыкальное наследие Николая Амани невелико. Оркестровая увертюра, в 1904 году была исполнена в Ялте в день похорон автора. Несколько романсов и вокальных и фортепианных пьес на слова Алексея Апухтина, Ивана Никитина, Алексея Толстого, Афанасия Фета и др. Всего 15 opus’ов, в числе которых, отрывок из «Иоанна Дамаскина» графа Алексея Толстого, баллада для баса — «Бородино» на стихи М. Лермонтова с посвящением Фёдору Шаляпину. «Альбом для юношества» состоящий из 12 пьес.

Умер 21 сентября (4 октября) 1904 года в Ялте, похоронен в том же городе на Поликуровском мемориале. В 1979 году на могиле было установлено надгробие из крымского диорита.

Музыкальные произведения

• String Trio, Op.1
• Theme and Variations, Op.3
• Suite for Piano, Op.4
• 2 Valses, Op.5 (исполняет Phillip Sear [www.youtube.com/watch?v=AG6vQQUq-oo фортепиано])
• 4 Pièces caractéristiques, Op.7 (Élégie, № 3 исполняет Phillip Sear [www.youtube.com/watch?v=5-8CpaJ5Pis фортепиано])
• 3 Preludes, Op.8 (исполняет Phillip Sear [www.youtube.com/watch?v=DXBPD5j7zc0 фортепиано])
• Album pour la jeunesse, Op.15

Ноты

• [imslp.org/wiki/Category:Amani,_Nikolay Нотный архив imslp.org]

Литература

• Амани, Николай Николаевич // Новый энциклопедический словарь: В 48 томах (вышло 29 томов). — СПб., Пг., 1911. — Т. 2. — С. 312—313.
• [slovariki.org/muzykalnaa-enciklopedia/212 Амани Н.Н.] // Музыкальная энциклопедия, 1973—1982.

Ссылки

• [www.rulex.ru/01010319.htm Амани Николай Николаевич]

Отрывок, характеризующий Амани, Николай Николаевич

Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.