Амар, Ликко
Ликко Амар |
Ликко Амар (нем. Licco Amar; 4 декабря 1891, Будапешт — 19 июля 1959, Фрайбург) — немецкий скрипач.
Отец Амара был торговцем, турецким евреем[1], перебравшимся в Венгрию из Македонии. Амар окончил в 1910 году Будапештскую академию музыки по классу Эмиля Баре (ученика Й. Хельмесбергера-младшего) и отправился совершенствовать своё мастерство в Берлин, где в 1911—1912 гг. учился у Анри Марто. В 1912—1914 гг. Амар играл вторую скрипку в струнном квартете своего учителя. В 1916—1920 гг. первая скрипка Берлинского филармонического оркестра, затем до 1923 г. концертмейстер оркестра в Мангейме.
Наиболее заметная страница биографии Амара — струнный квартет, в котором он играл первую скрипку, Квартет Амара, одушевлённый участием Пауля Хиндемита в качестве альтиста. Квартет Амара, в частности, был неустанным исполнителем произведений Хиндемита[2]. Собравшись впервые в 1921 г., квартет интенсивно концертировал в 1922—1929 гг., после чего продолжал ещё выступать до 1933 г. с заменившим Хиндемита Эрихом Крааком. Амар также исполнял произведения Белы Бартока вместе с автором.
С приходом к власти нацистов эмигрировал во Францию, откуда в 1934 г. перебрался в Турцию. В 1935—1957 гг. преподавал в Анкарской консерватории, с 1938 г. профессор, заведовал в ней кафедрой струнных, воспитал ряд учеников[3]. С 1957 г. преподавал во Фрайбургской высшей школе музыки.
Напишите отзыв о статье "Амар, Ликко"
Примечания
- ↑ [books.google.ru/books?id=4Sm4AfoTmgoC&pg=PA74 Maureen Jackson. Mixing Musics: Turkish Jewry and the Urban Landscape of a Sacred Song] — Stanford University Press, 2013. (англ.)
- ↑ [books.google.ru/books?id=3KALNfXqoJIC&pg=PA113 David Neumeyer. The String Quartet in the Music of Paul Hindemith] // Intimate Voices: The Twentieth-century String Quartet. / Ed. by Evan Allan Jones. — University Rochester Press, 2009. — T. 1, p. 113.
- ↑ [books.google.ru/books?id=coks7vEqZT8C&pg=PA91 Arnold Reisman. Turkey’s Modernization: Refugees from Nazism and Atatürk’s Vision] — New Academia Publishing, 2006. — P. 91. (англ.)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи по музыке желательно?: |
Отрывок, характеризующий Амар, Ликко
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.