Ама-ги
Ама-ги — шумерское слово (ama-gi4, клинописн. 𒂼𒄄, также ama-ar-gi4), обозначающее освобождение рабов. В буквальном переводе оно означает «возвращение к матери», поскольку бывшие рабы «вернулись к своим матерям» (то есть, освободились).[1] Предположительно, это первое письменное выражение понятия свободы.[2][3]
Клинописное написание ама-ги было принято в качестве символа несколькими либертарно-ориентированными группами. Журнал крупнейшей либертарной студенческой группы в Англии, Общества Хайека в Лондонской школе экономики, называется «Ама-ги» (англ. Ama-gi).[3] Символ используется как логотип Политическим Институтом Свободы (исп. Instituto Politíco para la Libertad) в Перу,[4] а другая версия логотипа является торговой маркой издательства Liberty Fund.[5]
См. также
Напишите отзыв о статье "Ама-ги"
Примечания
- ↑ Samuel Noah Kramer The Sumerians: Their History, Culture, and Character, 1971.
- ↑ Fischer David Hackett. [books.google.com/books?id=uc8KP_QtW-sC&lpg=PP1&pg=PP1#v=onepage&q&f=false Liberty and Freedom]. — Oxford: Oxford University Press, 2005. — P. 864. — ISBN 978-0195162530.
- ↑ 1 2 Yu, Erica C. [personal.lse.ac.uk/maab/amagi2004a.pdf Editor-in-Chief]. ama-gi(недоступная ссылка — история). Hayek Society. [web.archive.org/20091116234945/personal.lse.ac.uk/maab/amagi2004a.pdf Архивировано из первоисточника 16 ноября 2009].
- ↑ [www.iplperu.com/ Instituto Politico para la Libertad - Inicio]. www.iplperu.com. [www.webcitation.org/69t92zgt7 Архивировано из первоисточника 13 августа 2012].
- ↑ [www.libertyfund.org/ Liberty Fund, Inc]. www.libertyfund.org. [www.webcitation.org/69t96B5Xt Архивировано из первоисточника 13 августа 2012].
|
Это заготовка статьи о значении и употреблении слов или выражений. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Ама-ги
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
