Амбарцумов, Борис Владимирович

Спортивные награды
Греко-римская борьба
Чемпионаты Европы
Золото	Минск 1998	до 54 кг
Серебро	Москва 2000	до 54 кг
Кубок мира
Серебро	Колорадо-Спрингс 1996	до 52 кг
Золото	Тегеран 1997	до 54 кг

Борис Владимирович Амбарцумов (род. 29 сентября 1974 года в Баку, Азербайджанская ССР) — российский борец греко-римского стиля, четырёхкратный чемпион России (1995, 1997, 1998, 2000), победитель международного турнира памяти Ивана Поддубного (1996), обладатель Кубка мира (1997), чемпион Европы (1998). Мастер спорта России международного класса (1995).

Биография

Борис Амбарцумов начал заниматься греко-римской борьбой в 1987 году в Баку под руководством Анатолия Петросяна. В 1989 году из-за начала Карабахского конфликта был вынужден переехать в Москву, где продолжил тренироваться под руководством своего старшего брата Камо Амбарцумова.

В 1992 году стал чемпионом России среди юношей, а в 1994 году — среди молодёжи. В 1995 году впервые выиграл взрослый чемпионат России. В 1997 году повторил этот успех и стал обладателем Кубка мира. В 1998 году вошёл в состав сборной России на чемпионате Европы в Минске и уверенно выиграл его. В четырёх схватках на этом турнире он отдал соперникам лишь один балл. В 2000 году занял второе место на чемпионате Европы в Москве, и тренерский штаб сборной России не включил его в состав участников Олимпийских игр в Сиднее. После этого Борис Амбарцумов принял решение завершить свою спортивную карьеру.

В дальнейшем занимался тренерской деятельностью. В 2005–2006 годах работал тренером во Дворце борьбы имени Ивана Ярыгина.

Ссылки

• [www.infosport.ru/xml/t/person.xml?id=1307 Профиль Бориса Амбарцумова на сайте Infosport.ru]
• [www.sport-express.ru/newspaper/1998-04-27/15_2/ Интервью Бориса Амбарцумова газете «Спорт-Экспресс» (1998 год)]

Отрывок, характеризующий Амбарцумов, Борис Владимирович

Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.