Амбарцумов, Евгений Аршакович

Евгений Аршакович Амбарцумов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации в Мексике
24 мая 1994 — 27 августа 1999
Предшественник:	Олег Тихонович Дарусенков
Преемник:	Константин Николаевич Мозель
Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации в Белизе (по совместительству)
22 мая 1995 — 27 августа 1999
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Мозель, Константин Николаевич
Рождение:	19 августа 1929(1929-08-19) Москва, РСФСР, СССР
Смерть:	9 марта 2010(2010-03-09) (80 лет) Москва, Россия
Награды:

Евге́ний Арша́кович Амбарцу́мов (19 августа 1929, Москва — 9 марта 2010, Москва) — российский политический деятель, политолог, дипломат. Депутат Государственной думы первого созыва (1994). Племянник протоиерея, священномученика Амбарцумова Владимира Амбарцумовича. Имел армянское происхождение.

Образование

Окончил Московский государственный институт международных отношений (МГИМО, 1951), аспирантуру МГИМО (1954). Кандидат исторических наук. Владел английским, французским, немецким, итальянским и испанским языками.

Учёный

В 1954—1956 — редактор журнала «Новое время».

В 1956—1959 — старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений АН СССР.

В 1959—1963 — редактор журнала «Проблемы мира и социализма» (Чехословакия, Прага).

С 1963 года работал в различных институтах в системе АН СССР: заместитель директора Института истории международного рабочего движения, заведующий сектором Института конкретных социальных исследований, заведующий сектором, отделом Института международной экономики и политических исследований АН СССР.

В 1984 журнал «Вопросы истории» опубликовал его статью «Анализ В. И. Лениным причин кризиса 1921 г. и путей выхода из него», в которой анализировались причин кризисов в социалистических странах, а также ситуация в СССР. Автор видел их основную причину — начиная с 1921, когда Ленин искал выхода в НЭПе, — в кризисе власти, совершающей ошибки или даже сознательно действующей вразрез с интересами населения. Точка зрения Амбарцумова был подвергнута резкой критике в журнале «Коммунист» — официальном теоретическом органе ЦК КПСС — в котором было отвергнуто само понятие «кризис при социализме», а причиной кризисных явлений назывались действия «правооппортунистических элементов», поддерживаемых обычно «международным капиталом».

Один из "прорабов перестройки", колумнист газеты "Московские новости".

В 1988 Амбарцумов был одним из авторов сборника «Иного не дано», в котором были опубликованы статьи сторонников радикализации перестройки и большей демократизации советского общества.

Политик

В 1990—1993 — народный депутат РСФСР, член Комитета Верховного Совета по межреспубликанским отношениям, региональной политике и сотрудничеству. Заместитель председателя Комитета, в 1992—1993 — председатель Комитета Верховного совета по международным делам и внешнеэкономическим связям. Член Конституционной комиссии.

Входил во фракцию «Демократическая Россия», в объединенную парламентскую фракцию Социал-Демократической и Республиканской партий России; в 1992 — один из создателей новой депутатской группы «Родина»; член фракции «Согласие ради прогресса».

С 18 ноября 1991 года — член Совета Российского общественно-политического центра.

С 20 мая 1992 года — член Государственной комиссии по подготовке официального визита делегации Российской Федерации на высшем уровне в Японию.

С 8 сентября 1993 года — член рабочей группы Конституционной комиссии по рассмотрению проекта Конституции Российской Федерации, одобренного Конституционным совещанием, и подготовке предложений по выработке единого согласованного проекта Конституции Российской Федерации.

С февраля 1993 года — член Президентского совета. В 1993 году — член комиссии законодательных предположений при Президенте Российской Федерации.

В 1993 году был избран депутатом Государственной думы первого созыва по списку блока «Яблоко», входил во фракцию «Яблоко», был членом Комитета по международным делам; в связи с переходом на дипломатическую работу сложил депутатские полномочия в 1994 году.

Дипломатическая служба

24 мая 1994 — 27 августа 1999 гг. — Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации в Мексиканских Соединённых Штатах

22 мая 1995 — 27 августа 1999 гг. — Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации в Белизе (по совместительству).

Награды

• Медаль «Защитнику свободной России» (22 августа 2001 года) — за исполнение гражданского долга при защите демократии и конституционного строя 19 — 21 августа 1991 года

Дипломатический ранг

• Чрезвычайный и полномочный посол (22 мая 1995 года)

Ссылки

• [www.persons.am/ru/187.htm Биография]
• [www.krotov.info/history/11/geller/gell_1986.html#_Toc87168500 М. Геллер, А. Некрич. История России. 1917—1995 (о статье Амбарцумова в «Вопросах истории»)]
• [www.vvedenskoe.pogost.info Похоронен на Введенском кладбище]
• [kommersant.ru/doc/6289?isSearch=True Балканский поход Амбарцумова: командовать парадом буду я]

Труды

• Советско-финляндские отношения. - М., Госполитиздат, 1956
• Борьба пролетариата в странах развитого капитализма. М., "Знание", 1966
• Вверх, к вершине. Ленин и путь к социализму. М., Молодая гвардия, 1974.
• Ленин и путь к социализму. - М., Молодая гвардия, 1982.
• Германская демократическая республика. М., 1983 (редактор)
• Анализ В. И. Лениным причин кризиса 1921 г. и путей выхода из него. «Вопросы истории», № 4, 1984.
• О путях совершенствования политической системы социализма. // Иного не дано. М., 1988.
• Социализм: прошлое и настоящее /АН СССР, Институт международных экономических и политических исследований. М.,1990 (ответственный редактор и соавтор).

Отрывок, характеризующий Амбарцумов, Евгений Аршакович

– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.