Амберг, Оскар

Оскар Амберг эст. Oskar Amberg<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Министр обороны Эстонии
25 февраля 1924 — 17 октября 1924
Предшественник:	Адо Андеркопп
Преемник:	Антс Курвиц
Министр труда и социального обеспечения
2 августа 1923 — 26 марта 1924
Рождение:	1878(1878) Ревельская губерния, Российская империя
Смерть:	1963(1963) Любек ФРГ
Награды:

Оскар Амберг (эст. Oskar Amberg; 29 декабря 1878—24 октября 1963, Любек, ФРГ) — эстонский государственный деятель, инженер.

Биография

В 1899—1904 обучался в Рижском политехническом институте. Добровольцем участвовал в русско-японской (1904—1905) и Первой мировой войнах.

Участник эстонской войны за независимость против Советской России (1918—1920 гг.), начальник инженерного департамента Военного министерства.

В 1910 году инженер Оскар Амберг основал в Рахумяэ завод по производству строительных материалов, основатель и совладелец Таллиннского силикатно-кирпичного завода Амберг О. & Co (1910—1914).

Член ряда общественных организаций, в том числе, один из руководителей Эстонского Красного Креста, позже, его вице-председатель (с 1927 года).

Был начальником экспедиции Эстонского Красного Креста. В августе 1921 года участвовал в передаче продовольствия для оказании помощи голодающим Советской России.

Депутат Государственного собрания Эстонии (Рийгикогу).

С 2 августа 1923 по 26 марта 1924 — Министр труда и социального обеспечения Эстонии.

С 25 февраля 1924 по 17 октября 1924 — Министр обороны Эстонии.

В в 1925—1926 — министр путей сообщения. Участник первой поездки на первом электропоезде в странах Балтии, состоявшейся 20 сентября 1924 года.

В 1934—1940 — руководитель Таллинского издательского бюро.

В 1944 мигрировал в Германию, где и умер в 1963 году.

Ссылки

• [valitsus.ee/ru/valitsus/varasemad-valitsused/ministrid/id/5422 Oskar Amberg] (эст.)
• [entsyklopeedia.ee/artikkel/amberg_oskar Oskar Amberg] (эст.)

Отрывок, характеризующий Амберг, Оскар

Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.