Амброджи, Артуро

Артуро Амброджи
исп. Arturo Ambrogi
Направление:	модернизм
Жанр:	проза, поэзия
Язык произведений:	испанский

Артуро Амброджи (исп. Arturo Ambrogi; 19 октября 1875, Сан-Сальвадор, Сальвадор — 8 ноября 1936, там же) — сальвадорский поэт, писатель и журналист; считается одним из пионеров модернизма в Латинской Америке. Приобрёл широкую известность, как автор коротких рассказов.

Биография

Артуро Амброджи родился в Сан-Сальвадоре 19 октября 1875 года в семье сальвадорского генерала итальянского происхождения Константино Амброджи и сальвадорки Лукресии Акоста, тёти поэта Висенте Акоста. Учился в Сальвадорском лицее. Свои литературные произведения начал публиковать с 1890 года, когда ещё был подростком. Уже в следующем году он был принят на место литературного агента в кубинский еженедельник «Элегантная Гавана» и стал одним из авторов «Сальвадорского литературного журнала». Его проза получила положительные рецензии от Франсиско Гавидия и Рубена Дарио. Проза молодого писателя была опубликована в мексиканских и американских журналах.

Как редактор и журналист сотрудничал с сальвадорскими и чилийскими периодическими изданиями. Предпринял ряд поездок по странам Южной Америки, Европы и Дальнего Востока, во время которых познакомился с Леопольдо Лугонесом, Энрике Гомесом Каррильо, Хосе Инхеньеросом и Полем Груссаком. Артуро Амброджи занимал должность директора Государственной библиотеки Сальвадора, был сотрудником Министерства иностранных дел Сальвадора и заведовал цензурированием прессы во время режима Максимилиана Эрнандес Мартинеса. Он был также членом Сальвадорской академии языка.

Считается первым сальвадорским писателем, приобретшим известность за пределами страны. Он был также одним из первых в истории сальвадорской литературы, кто сочетал писательскую и журналистскую деятельность. Умер в Сан-Сальвадоре 8 ноября 1936 года.

Источники

• [www.prosamodernista.com/prosa-modernista/prosa-modernista-criollista/arturo-ambroggi La Prosa Modernista: Arturo Ambrogi]  (исп.)
• [ru.scribd.com/doc/37676623/ESCRITORES-SALVADORENOS Escritores salvadoreños: Arturo Ambrogi]  (исп.)

Отрывок, характеризующий Амброджи, Артуро

Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.