Амвросий (Булгаков)

Архимандрит Амвросий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
наместник Киево-Печерской лавры
сентябрь 1909 — 20 января 1918
Церковь:	Русская православная церковь
наместник Почаевской лавры
9 сентября 1897 — 1905
Имя при рождении:	Алексей Булгаков
Рождение:	1845(1845) Курская губерния
Смерть:	1 августа 1920(1920-08-01) Киев
Похоронен:	Рождественское кладбище, Киево-Печерская лавра

Архимандрит Амвросий (в миру Алексе́й Булга́ков; 1845, Курская губерния — 1 августа 1920, Киев) — архимандрит Русской православной церкви, наместник Киево-Печерской лавры.

Биография

Родился 1845 года в Курской епархии в семье причётника. Окончил Курское духовное училище.

В 1864 года поступил в Глинскую пустынь, где принял постриг. По всей вероятности, послушание он проходил при больнице обители, так как впоследствии стал широко известен как искусный врач.

В 1870 году был перемещён в Свияжский монастырь Казанской епархии.

В 1875 году рукоположён в сан иеромонаха и назначен казначеем Свияжского Успенского монастыря.

В 1879 году определён экономом Казанского архиерейского дома. В новой должности иеромонах Амвросий был для всех примером. Архиепископ Казанский Палладий (Раев-Писарев) высоко ценил его.

8 сентября 1883 года Святейшим Синодом назначен настоятелем Черемисского Архангело-Михаиловского монастыря, который располагался в Козмодемьянском уезде Казанской губернии, недалеко от устья реки Суры при впадении её в Волгу. Черемисский монастырь по своему исключительному положению, как монастырь инородческий, требовал себе и настоятеля исключительного.

Обитель не была устроена ни внутренне, ни внешне. Большим искушением для братии была вражда между насельниками: братья-черемисы относились с каким-то тайным недоброжелательством ко всем инокам-нечеремисам.

Ввёл в монастыре строгий общежительный устав, принятый в Глинской пустыни, с продолжительным богослужением и прекрасным пением. В обители активно стало развиваться огородничество, садоводство, пчеловодство, цветоводство. По образцу Глинской пустыни устроил в Михаило-Архангельском монастыре кирпичные заводы, кузницу, бондарную, шорную, швейную, сапожную, столярную мастерские. Число братии с каждым годом росло. При иеромонахе Амвросии монастырь осуществлял активную благотворительную деятельность: было построено несколько бесплатных гостиниц для паломников.

Принимал в обитель больных, старых и увечных людей, неспособных к физическому труду. Исключительно важным видом благотворительности было оказание бесплатной медицинской помощи, для чего он за свой счёт покупал медикаменты. За врачебной помощью и молитвой к иеромонаху Амвросию обращались не только иноки и паломники, но и жители всей губернии.

Получил благодарность за содействие в научной экспедиции 1888 года Казанского университета по изучению черемисской народности.

Во время голода 1891—1892 годы тысячи чувашей и марийцев получали в монастыре хлеб.

Устроил при Михаило-Архангельском монастыре приют для малолетних сирот. Для детей «инородцев» жизнь в монастыре имела особое значение, поскольку знакомила их с русским укладом жизни и навыками хозяйствования.

Большое внимание уделял просветительской деятельности, утверждению христианства среди крещёных марийцев и чувашей, распространению Православия среди некрещёных и повышению грамотности местных жителей. Монастырь содержал школу для детей марийцев, педагогические курсы под его руководством для учителей чувашских и марийских школ.

В 1884 году был возведён в сан игумена и назначен благочинный монастырей Казанской епархии.

В 1892 году возведён в сан архимандрита.

В 1895 году был председателем временного строительного Комитета по постройке церкви в чувашской деревне Помнарах.

С 9 сентября 1897 годы — наместник Почаевской лавры. Одновременно назначен настоятелем Дубенского Крестовоздвиженского монастыря.

Укрепил духовную жизнь братии Почаевской лавры, создал образцовое монастырское хозяйство, развивал благотворительную деятельность. Большое внимание уделял лаврской второклассной школе, председателем и попечителем которой он состоял.

В сентябре 1909 года назначен наместником Киево-Печерской лавры, в уклад которой он также внёс более строгое подвижническое направление. Каждому насельнику старался помочь в духовном возрастании, назначая послушания в соответствии со способностями.

С открытием в 1911 году Зверинецких пещер, добился их передачи в ведение Лавры.

Во время Первой Мировой войны развернул деятельность по опеке над детьми погибших воинов.

Для духовной беседы его приглашали Киевские митрополиты Флавиан (Городецкий), которого архимандрит Амвросий исповедовал и соборовал и Владимир (Богоявленский).

В 1917 году становится членом Поместного Собора по должности как наместник Киево-Печерской Лавры.

К декабрю 1917 года возвращается из Москвы в Лавру. Архимандрит Амвросий, к тому времени уже терявший зрение, постепенно устранялся сам от управления Лаврой.

6 декабря состоялось в лаврской трапезной без благословения митрополита Владимира состоялось общее собрание братии, на котором был избран наместник лавры. На этом собрании участвовали, между прочим, и представители Рады. Сейчас же после 6 декабря новоизбранный наместник вступает в управление делами, хотя формально он еще не допущен к должности..

К возвратившемуся митрополиту Владимиру, явилась депутация из братии с просьбой воздействовать на архимандрита Амвросия, чтобы он ушел на покой, но митрополит Владимир этому прошению никакого движения не дал. Та же самая депутация явилась и к самому наместнику, прося его уйти на покой. Архимандрит Амвросий согласился, просил только повременить одну неделю. Вскоре к нему явилась депутация вторично, и он подал прошение об увольнении на покой.

Избранный, но не утверждённый наместник делает распоряжения, и так продолжается до 25 декабря, когда архимандрит Амвросий был временно устранен от должности наместника, а исполнение его обязанностей временно было возложено на архимандрита Климента (Жеретиенко).

20 января 1918 года по собственному прошению «уволен от должности наместника Лавры в виду преклонности лет и болезненного состояния с оставлением его в числе братии Лавры».

В ночь на 26 января 1918 года в лавру ворвались большевистские отряды. Митрополит Владимир (Богоявленский) был убит.

Уйдя на покой, проживал на первом этаже митрополичьего дома.

Скончался 1 августа 1920 года. Был похоронен на Рождественском кладбище близ дальних пещер.

Награды

Награждён набедренником, золотым наперсным крестом и красным крестом, орденами святой Анны III (1888), II (1895) и I степеней, святого Владимира III, IV степеней, медалью за участие в Первой всеобщей переписи населения России в 1897 года.

Отрывок, характеризующий Амвросий (Булгаков)

– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.