Амвросий (Сиверс)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Амвросий и фамилией Сиверс.

Амвросий Сиверс<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Архиепископ Готфский
Церковь:	Русская катакомбная церковь истинно православных христиан
Рождение:	30 апреля 1966(1966-04-30) (57 лет) Москва

Амвро́сий фон Си́верс (настоящее имя Алексе́й Бори́сович Смирно́в; 30 апреля 1967, Москва) — религиозный лидер малочисленной незарегистрированной неканонической экстремистской группы «Церковь истинно-православных христиан России», именуемых «неоандреевцевцами», декларирующих своё преемство от «Катакомбной церкви Истинных православных христиан — андреевцев» (по имени основателя, архиепископа Андрея (Ухтомского)), имеющий по внутренней иерархии титул «архиепископа Готфского». Амвросий (Сиверс) — «духовник» Русского православного национал-социалистического движения, а заодно — Партии защитников российской Конституции «Русь» (ПЗРК «Русь»), составленной из бывших членов Русского национального единства (РНЕ). Своих симпатий к нацизму не скрывает, причисляя к «мученикам за веру» Константина Воскобойника — коллаборациониста бургомистра Локотского самоуправления и его преемника Бронислава Каминского — бригадефюрера СС Автор мистификаций по истории «катакомбной церкви».

Биография

О биографии Амвросия (Сиверса) судить довольно сложно, поскольку объективных данных о его жизни немного, а информация, которую публикует он сам, неоднократно подвергалась сомнению его многочисленными оппонентами.

В начале 80-х он принадлежал к субкультуре хиппи и носил кличку «Граф», так как уже тогда причислял себя к потомкам немецкого графского рода.

В середине 80-х обратился в православие и стал на некоторое время послушником Троице-Сергиевой Лавры. Затем Смирнов ушел из Лавры и объявился через пару лет уже как «инок Амвросий».

После того, как в 1990 году Русская православная церковь заграницей стала открывать приходы в СССР, перешёл в РПЦЗ.

В 1990 году епископ Берлинский и Германский РПЦЗ Марк (Арндт) назначает Сиверса главой Германского благочиния в России. Уже в 1992 году эта фальсификация раскрылась, и архиепископ Марк уволил Смирнова с должности благочинного.

К 1993 году Амвросий разочаровался в РПЦЗ, после чего становится её активным обличителем.

В 1994 году, по своим же словам, был рукоположён в сан епископа Амфилохием (Анфимом Филаретовичем Шибановым), епископом Томским (Русская Православная церковь и катакомбники ставят этот факт под сомнение, так как епископ Амфилохий, если таковой вообще когда-либо существовал и был жив к тому времени, был бы глубоким стариком). В 1994 году на «Освященном соборе Русской катакомбной церкви истинно-православных христиан старого и нового обрядов» было объявлено о восстановлении упразднённой в 1798 году Готфской епархии.

В 1995 году Освященный собор Русской православной старообрядческой церкви под председательством Митрополита Алимпия (Гусева) отверг просьбу о присоединении к РПСЦ «в сущем сане» Алексея Смирнова, называющего себя «Амвросием Сиверсом, катакомбным архиепископом Готфским».

23 апреля 2009 года на Амвросия в Москве, как сообщали его последователи, было совершено покушение. В сентябре 2011 года на Амвросия было совершено очередное нападение.

В 2012 году обосновался в Швеции, передав управление общинами ИПХ Готской архиепархии Ною Носкову.

В том же году предложил предстоятелю неканонической Украинской православной церкви Киевского патриархата Филарету (Денисенко) титул патриция и, как следствие, установление интеркоммуниона. По мнению Сиверса, общение с ним позволит «патриарху» Филарету обеспечить «признание Украины международным сообществом» и «легитимацию действующей (украинской) государственной власти». При этом в письме он использовал титул: «Наследственный Император Ромеев, Архиепископ Готфов, Митрополит Шведов, Амвросий I Палеолог, граф фон Сиверс-Галицкий».

15 апреля 2016 года решением Арбитражного суда города Москвы признан банкротом.

Исследовательская деятельность

В своих исследованиях по истории ссылается на сведения из так называемого 3-го «Новосёловского архива» — как на источник информации по истории Катакомбной церкви. Ввиду отсутствия хотя бы одного опубликованного экземпляра это собрание неоднократно подвергалось сомнению как представителями Русской православной церкви, так и катакомбниками — оппонентами Амвросия, которые считают архив подделкой. Неоднократно публиковал статьи в газетах «Русское Православие» и «Міровоззрение».

Политическая деятельность

Соратник Опричного братства во имя св. прп. Иосифа Волоцкого, объединяющего по данным официального сайта этой организации священников и мирян Русской православной церкви и Катакомбной церкви. С 2001 г. духовник Русского Православного Национал-Социалистического Движения (РПНСД). Одновременно с 2006 г. духовник Партии Защиты Российской Конституции «Русь» (ПЗРК «Русь»). 7 апреля 2007 года провёл на Красной площади молебен, где прочитал так называемую «Заклинательную молитву» против «демона ВИЛа» (Владимира Ильича Ленина). Сразу после этой акции Амвросий (Сиверс) был задержан и некоторое время провёл в отделении милиции. Сиверс «канонизировал» Бронислава Каминского, Константина Воскобойника и Адольфа Гитлера.

Считает, что

Гитлер для ИПХ являлся действительным богоизбранным вождем-помазанником, не только в политическом, но и в духовном мистическом смысле, благие плоды дел которого ощутимы до сих пор. Посему ИПХ безусловно воздают ему некую честь, как своего рода «внешнему праведнику», оставшемуся вне Церкви, за попытку освобождения земли русской от жидовско-большевицкого нашествия

— Яков Кротов [krotov.info/spravki/1_history_bio/21_bio/fon_smir.html Алексей Смирнов]

Мировоззрение

Взгляды Амвросия близки к неонацистским. Так он в своей религиозной группе канонизировал Гитлера («Адаульфа Берлинского»), а 22 июня освятил как начало Крестового похода против большевизма. Кроме того в богослужениях используется практика возжигания деревянных крестов (как в Ку-Клукс-Клане). Он соединяет христианство с расизмом, утверждая, что Адам был белым человеком. Само изменение цвета кожи и волос связано с грехом и следующим за ним проклятием Хама (негры — хамиты). Особое место в концепции Амвросия занимает концепция «жидов», под которыми понимаются не просто евреи или израильтяне, но та их часть, которая отвергла Христа, а также предшественники:

Все встанет на свои места, если мы сии события отнесем не к жидам (саддукеям и фарисеям), а к подлинным израильтянам - эссеям

При этом Амвросий нетипичен для антисемита. Он полагает, что в русском народе присутствует кровь древне-израильской крови, колено Гадово. Весьма воинственно он интерпретирует евангельские истории, где Христос оказывается «зелотским боевиком — сикарием». Амвросий также является непримиримым врагом РПЦ, которую именует красной лжецерковью. В этом отношении он разделяет позицию неканонического православия, для которого господствующая в СССР и РФ (Россиянии) деноминация заражена «сергианством», то есть сотрудничеством с безбожной властью, с «красным червём совдепии», «красной гидрой», «красной заразой», «жидо-большевистским режимом», «коллективным антихристом» и т. п.. Под этим углом зрения красная звезда трактуется как римфан, печать антихриста. Для описания демонических служителей антихриста он использует понятие мохнорылые (люди, в которых сидят бесы). Соответственно проект возрождения России подразумевает дебольшевизацию, то есть уничтожение советских идолов , пересмотр итогов Второй мировой войны и осуждение «сергианства».

Литература

• Мальцев В. [www.ng.ru/society/2009-09-16/4_nationalism.html Ревнители чистоты крови и веры] // НГ-Религии. — 16.09.2009.
• Фирсов С. Л. [cyberleninka.ru/article/n/adolf-myunhenskiy-i-iosif-velikiy-politicheskie-svyatye-religioznyh-marginalov Адольф Мюнхенский и Иосиф Великий — политические «святые» религиозных маргиналов] // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. — СПб.: РХГА, 2009. — Т. 10, № 2. — С. 234—262. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1819-2777&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1819-2777].

Ссылки

• [ambrose_s.livejournal.com/ ambrose_s] — Амвросий (Сиверс) в «Живом Журнале»
• [www.facebook.com//profile.php?id=100006396528814 Амвросий (Сиверс)] в социальной сети Facebook
• [www.katakomb.ru/index.html Катакомбная Церковь Истинных Православных Христиан (Андреевцы)] (недоступная ссылка с 15-06-2013 (3965 дней) — история, копия)
• [krotov.info/spravki/history_bio/21_bio/fon_smir.html Алексей Смирнов]
• Евгений Амосов [www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=91333&cf= Разрушается весь миф… Провал Сиверса А. Б. («архиепископа Готфского») в Швеции] — Портал-Credo.Ru, 09 апреля 2012

Отрывок, характеризующий Амвросий (Сиверс)

Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.