Амелия Великобританская (1711—1786)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Амелия Великобританская
англ. Amelia of Great Britain<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Жан Батист Ван Лоо. «Портрет принцессы Амелии Великобританской» (1738)</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб принцессы Амелии Великобританской</td></tr>

принцесса Великобританская и Ирландская[en]
27.09.1714 — 31.10.1786
(под именем Амелии Великобританской)
 
Рождение: 10 июля 1711(1711-07-10)
дворец Херренхаузена[en], Ганновер
Смерть: 31 октября 1786(1786-10-31) (75 лет)
Кавендиш-сквер[en], Сохо, Лондон
Место погребения: Часовня Генриха VII[en], Вестминстерское аббатство
Род: Ганноверская династия
Имя при рождении: Амелия София Элеонора
Отец: Георг II
Мать: Каролина Бранденбург-Ансбахская

Аме́лия Великобрита́нская ((англ. Amelia of Great Britain), при рождении Аме́лия Софи́я Элеоно́ра (англ. Amelia Sophia Eleanor), 10 июля 1711, дворец Херренхаузена[en], Ганновер — 31 октября 1786, Сохо, Лондон) — вторая дочь короля Великобритании, Ирландии и Ганновера Георга II, и Каролины Бранденбург-Ансбахской, замуж не выходила.





Биография

Ранняя жизнь

Принцесса Амелия София Эленора родилась 10 июля 1711 года во дворце[en] Херренхаузена[en], Ганновер[1][2]. Её родителями были будущий король Великобритании Георг, представитель Ганноверского дома, и его супруга Каролина Бранденбург-Ансбахская. Стала второй дочерью и третьим ребёнком в семье из девяти детей. Её бабушкой и дедушкой со стороны отца были курфюрст Ганновера Георг I, унаследовавший в 1714 году от своей троюродной тётки корону Великобритании, и София Доротея, принцесса Альденская. По материнской линии принцесса была внучкой маркграфа Бранденбург-Ансбахского Иоганна Фридриха, и Элеоноры Саксен-Эйзенахской[3].

Как внучка курфюрста Ганновера, Амелия с рождения носила титул «Её Светлейшее Высочество принцесса Амелия Ганноверская». Согласно Акту о престолонаследии 1711 года на момент своего рождения принцесса занимала шестое место в наследовании британского престола после своей прабабки, деда, отца, брата и сестры. В семье её называли Эмили[2].

Принцесса Великобритании

1 августа 1714 года, после смерти бездетной королевы Анны, дед Амелии вступил на британский престол, став первым монархом Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии из Ганноверского дома. Отец девочки получил титул герцога Корнуольского и принца Уэльского, как наследник престола первой очереди. 27 сентября 1714 года Амелия получила титул «Её Королевское Высочество принцесса Великобританская и Ирландская». Вместе с матерью и всей семьёй они переехали в Лондон, заняв покои Сент-Джеймсский дворец[2].

В детстве Амелия много болела[4], но позже смогла оправится от всех недугов и жить полноценной жизнью[5]. По настоянию матери, которая поддерживала современную в на то время медицину, Амелии и другим детям были сделаны прививки от оспы, популяризированные Мэри Уортли Монтегю и Чарльзом Мейтландом[en][6]. 11 июня 1727 года ушёл из жизни Георг I. На престол вступил отец Амелии под именем короля Георг II. С отцом принцесса проводила много времени, и находилась подле него до самой его смерти в 1760 году. Тётя Амелии, сестра короля, София Доротея Ганноверская, королева Пруссии, предложила ей выйти замуж за своего старшего сына, наследного принца Фридриха, будущего Фридриха Великого. Но эту партию не поддержал муж Софии Доротеи король Фридрих Вильгельм I, впоследствии женив сына на Елизавете Кристине Брауншвейгской[7][2]. Принцесса Амелия могла быть матерью композитора Самюэля Арнольда[en], через связь с простолюдином по имени Томас Арнольд[2].

Среди увлечений принцессы были верховая езда и охота[8]. Леди Памфлет, современница Амелии, писала о принцессе, что «она одна из самых необычных британских принцесс, которая закрывает уши на всяческую лесть, а сердце её честнее некуда»[5].

Последующая жизнь

В 1751 году принцесса Амелия стала смотрителем королевского Ричмонд-парка после кончины Роберта Уолпола. Заняв пост, она закрыла парк для общественности, что вызвало сильное негодование. По её указаниям на территорию парка пускали только членов семьи и нескольких близких друзей. Так продолжалось до 1758 года, когда местному пивовару Джону Льюису был запрещён въезд в парк. Он обратился в суд с требованием разрешить посещение парка. Истец ссылался на тот факт, что король Карл I, находясь в заточении в пределах парка, позволял общественности бывать в нём. Принцесса Амелия впоследствии отменила своё решение и открыла парк для широкой публики[2].

Амелия активно занималась благотворительностью. Под её патронажем находилось несколько подобных организаций. В 1760 году она пожертвовала 100 фунтов в общество бедных детей-сирот священнослужителей. Эта сумма пошла на оплату обучения для 21 девочки из семей священников Англии. В 1783 году и до смерти она жертвовала 25 фунтов в год на постройку нового лазарета в Нортгемптоне. В 1761 году Амелия стала владелицей поместья Ганнерсбери[en]. Под её руководством был разбит большой парк. Между 1777 и 1784 годами она также владела купальнями, которые в XX веке были включены в Английское наследие и названы в честь неё — «Купальни принцессы Амелии»[9]. В собственности дочери короля находилась недвижимость на Кавендиш-сквер[en] в лондонском квартале Сохо, где она и скончалась 31 октября 1786 года, пережив всех свои братьев и сестёр. После смерти на её шее был обнаружен кулон с миниатюрным портретом принца Фридриха, её несостоявшегося супруга[10]. Похоронили дочь короля в часовне Генриха VII[en] в Вестминстерском аббатстве[2].

В честь принцессы Амелии, дочери короля Георга II, названы острова Амелия-Айленд у побережья США[11], а также округ Амелиа в штате Виргиния, США[12].

Герб

Напишите отзыв о статье "Амелия Великобританская (1711—1786)"

Примечания

  1. Van der Kiste, 1997, p. 24.
  2. 1 2 3 4 5 6 7 Panton, 2011, p. 45.
  3. [www.thepeerage.com/p10098.htm#i100972 Amelia Sophia Eleanor Hanover, Princess of Great Britain] (англ.). — Профиль на Thepeerage.com.
  4. Van der Kiste, 1997, p. 82.
  5. 1 2 Van der Kiste, 1997, p. 130.
  6. Van der Kiste, 1997, p. 83.
  7. Van der Kiste, 1997, p. 118.
  8. Van der Kiste, 1997, pp. 107, 129.
  9. [brentfordandchiswicklhs.org.uk/publications/the-journal/journal-10-2000/princess-amelias-bath-house/ Princess Amelia’s Bath-House] (англ.). — Купальни принцессы Амелии.
  10. Van der Kiste, 1997, p. 196.
  11. [www.ameliaisland.com/ Amelia Island] (англ.). — Официальный сайт островов Амелия-Айленд.
  12. [www.ameliacova.com/ Amelia County] (англ.). — Официальный сайт округа Амелиа.

Литература

  • Panton, Kenneth J. Historical Dictionary of the British Monarchy : [англ.]. — London : Scarebrow Press, Inc, 2011. — P. 45. — 722 p. — ISBN 0-8108-5779-0.</span>
  • Van der Kiste, John. George II and Queen Caroline : [англ.]. — Stroud, Gloucestershire : Sutton Publishing, 1997. — P. 24, 45, 82—83, 107, 118, 129—130, 196. — 230 p. — ISBN 0750913215.</span>

Ссылки

  • [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=30751291 Amelia Sophia Eleanor Hanover] (англ.). — Могила принцессы Амелии.
  • [geneall.net/es/name/384629/amalia-princesa-de-gran-bretana-y-irlanda/ Amalia, princesa de Gran Bretaña y Irlanda] (исп.). — Профиль на Geneall.net.
  • [www.thepeerage.com/p10098.htm#i100972 Amelia Sophia Eleanor Hanover, Princess of Great Britain] (англ.). — Профиль на Thepeerage.com.
Предки Амелии Великобританской
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Георг[en] (1582 — 1641)
герцог Брауншвейг-Каленбергский
 
 
 
 
 
 
 
Эрнст Август (1629 — 1698)
курфюрст Ганновера
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Анна Элеонора Гессен-Дармштадтская (1601 — 1659)
 
 
 
 
 
 
 
 
Георг I (1760 — 1727)
король Великобритании, Ирландии и Ганновера
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Фридрих V (1596 — 1632)
курфюрст Пфальца
 
 
 
 
 
 
 
София Ганноверская (1630 — 1714)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Елизавета Стюарт (1596 — 1662)
 
 
 
 
 
 
 
 
Георг II (1683 — 1760)
король Великобритании, Ирландии и Ганновера
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Георг[en] (1582 — 1641)
герцог Брауншвейг-Каленбергский
 
 
 
 
 
 
 
Георг Вильгельм (1624 — 1705)
герцог Брауншвейг-Люнебургский
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Анна Элеонора Гессен-Дармштадтская (1601 — 1659)
 
 
 
 
 
 
 
 
София Доротея Брауншвейг-Целльская (1666 — 1726)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Александр де Ольбрёз
 
 
 
 
 
 
 
Элеонора де Ольбрёз[en] (1639 — 1722)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Жакетта дю Бас-Вандре и де Сен-Марк
 
 
 
 
 
 
 
Амелия Великобританская
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Иоахим Эрнст (1583 — 1625)
маркграф Бранденбург-Ансбахский
 
 
 
 
 
 
 
Альбрехт II (1620 — 1687)
маркграф Бранденбург-Ансбахский
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
София Сольмс-Лаубахская (1594 — 1651)
 
 
 
 
 
 
 
Иоганн Фридрих (1654 — 1686)
маркграф Бранденбург-Ансбахский
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Иоахим Эрнст
граф Эттинген-Эттингенский
 
 
 
 
 
 
 
София Маргарита Эттинген-Эттингенская (1634 — 1664)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Анна Сибилла Сольмс-Зонненвальдская
 
 
 
 
 
 
 
Каролина Бранденбург-Ансбахская
(1683 — 1737)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Вильгельм (1598 — 1662)
герцог Саксен-Веймарский
 
 
 
 
 
 
 
Иоганн Георг I (1634 — 1686)
герцог Саксен-Эйзенахский
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Элеонора Доротея Ангальт-Дессауская (1602 — 1664)
 
 
 
 
 
 
 
 
Элеонора Саксен-Эйзенахская (1662 — 1696)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Эрнст (1594 — 1632)
граф Сайн-Витгенштейн-Сайн
 
 
 
 
 
 
 
Иоганетта фон Сайн-Витгенштейн[en] (1632 — 1701)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Луиза Юлиана Эрбахская[en] (1603 — 1670)
 
 
 
 
 
 
 

Отрывок, характеризующий Амелия Великобританская (1711—1786)

– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.