Аменев, Алексей Фёдорович

Алексей Фёдорович Аменев
Дата рождения	9 декабря 1898(1898-12-09)
Место рождения	деревня Коленово, ныне Юрьев-Польский район, Владимирская область
Дата смерти	15 января 1971(1971-01-15) (72 года)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1918 — 1946 годы
Звание
Командовал	4-й стрелковый полк 871-й стрелковый полк 276-я стрелковая дивизия 302-я стрелковая дивизия 55-й стрелковый корпус
Сражения/войны	Гражданская война в России Советско-польская война Великая Отечественная война
Награды и премии

Алексей Фёдорович Аменев (9 декабря 1898 года, деревня Коленово, ныне Юрьев-Польский район, Владимирская область — 15 января 1971 года, Москва) — советский военный деятель, Полковник (1938 год).

Начальная биография

Алексей Фёдорович Аменев родился 9 декабря 1898 года в деревне Коленово ныне Юрьев-Польского района Владимирской области.

Военная служба

Гражданская война

С ноября 1918 года служил в рядах РККА.

В 1919 году закончил закончил 1-е командные пехотные курсы.

С мая 1919 года Аменев принимал участие в Гражданской войне и служил в 170-м стрелковом полку (вскоре переименованном в 50-й) в составе 17-й бригады 6-й стрелковой дивизии на должностях помощника начальника и начальника пулеметной команды, командира взвода пешей разведки и начальника пешей разведки полка. С февраля 1920 года Аменев в этой же бригаде служил на должностях начальника по сбору оружия, для поручений отделения связи и командира комендантского взвода.

Принимал участие в боях войск под командованием генерала Н. Н. Юденича под Петроградом, с мая по сентябрь 1920 года — в боях советско-польской войны в районе городов Полоцк и Лепель, в Варшавской операции, а затем на гродненском направлении. С октября 1920 по февраль 1921 года воевал против белогвардейских формирований в районе городов Лепель и Сенно.

Межвоенное время

С августа 1921 года командовал взводом в 50-м стрелковом полку 6-й стрелковой дивизии. В марте 1922 года был назначен на должность делопроизводителя штаба ЧОН МВО, в мае — на должность командира взвода 2-го батальона 2-й Московской бригады ОН.

С августа 1922 года учился в Восточной Объединённой военной школе 2-й ступени, а с марта 1923 года — на повторных курсах среднего комсостава Западного фронта в Смоленске.

С мая 1923 года служил в 6-м стрелковом полку на Западном фронте (в апреле 1924 года преобразован в ЗапВО, а в октябре 1926 года — в БВО) на должностях командира взвода, помощника командира роты, командира хозяйственной роты, командира стрелковой роты и начальника штаба стрелкового батальона.

В 1930 году закончил курсы усовершенствования комсостава «Выстрел».

В декабре 1931 года Аменев был назначен на должность помощника начальника 1-й части штаба 2-ю стрелковую дивизию. С мая 1932 года проходил обучение на курсах по разведке при 4-м управлении Штаба РККА, по окончании которых вернулся в эту же дивизию и был назначен на должность начальника 2-й части штаба дивизии.

С февраля 1938 года временно исполнял должность командира 4-го стрелкового полка. В января 1939 года был назначен на должность помощника начальника штаба этой дивизии, затем — на должность старшего помощника начальника разведывательного отдела Минской армейской группы войск, а в апреле 1939 года — на должность председателя Минского областного совета Осоавиахима.

В 1940 году закончил два курса вечернего факультета Военной академии имени М. В. Фрунзе.

Великая Отечественная война

В июле 1941 года полковник Алексей Фёдорович Аменев был назначен на должность командира 871-го стрелкового полка в составе 276-й стрелковой дивизии ОрВО, а в августе включённого в состав 51-й отдельной армии. С февраля 1942 года полковник Аменев временно исполнял должность командира 276-й стрелковой дивизии (СКВО). С марта дивизия в составе 44-й армии Крымского фронта принимала участие в боях на Керченском полуострове, в ходе которых отражала многочисленные атаки противника, и, сражаясь в полуокружении, дивизия оставила позиции после получения соответствующего приказа командующего армией. В ходе эвакуации из Крыма Аменев был ранен и госпитализирован. После окончания лечения с июля 1942 года временно исполнял должность командира 302-й стрелковой дивизии Северо-Кавказского фронта. В августе дивизия была включена в состав 51-й армии (Сталинградский фронт) и участвовала в Сталинградской битве. 14 августа дивизия была выведена в резерв армии. С сентября того же года Аменев исполнял должность начальника штаба тыла 51-й армии, а с февраля 1943 года находился в распоряжении командующего войсками Южного фронта и выполнял задания по линии тыла.

В июне 1943 года был назначен на должность начальника штаба 55-го стрелкового корпуса. С 19 по 27 июня полковник Аменев временно командовал этим корпусом в ходе его формирования в составе 28-й армии Южного фронта. В августе того же года был назначен на должность заместителя командира сначала 151-й, а затем 295-й стрелковых дивизий.

С января 1944 года проходил обучение в ходе ускоренного курса Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, по окончании которого в декабре 1944 года был назначен на должность инспектора пехоты Красной Армии при НКО СССР.

Послевоенная карьера

В мае 1945 года Аменев был назначен на должность начальника военной кафедры Высшей центральной школы ЦК ВЛКСМ.

Полковник Алексей Фёдорович Аменев в 1946 году вышел в запас. Умер 15 января 1971 года в Москве.

Награды

• Орден Ленина (21.02.1945);
• Орден Красного Знамени (03.11.1944 );
• Медали.

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 37-38. — ISBN 5-901679-08-3.
• Сталинградская битва. Июль 1942-февраль 1943: энциклопедия / под ред. М. М. Загорулько. — 5-е изд., испр. и доп. — Волгоград: Издатель, 2012. — С. 37—38. — 800 с.

Отрывок, характеризующий Аменев, Алексей Фёдорович

Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.


Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.