Американо-мексиканская стена

Американо-мексиканская стена или Американо-мексиканский барьер (англ. U.S.-Mexico Border Wall или англ. U.S.-Mexico Barrier) — совокупность заграждений, проложенных американскими властями вдоль сухопутной государственной границы между США и Мексикой. Общая длина заграждения, предназначенного для предотвращения незаконного перехода границы со стороны Мексики, составляет 1078 километров, длина всей границы с Мексикой - 3145 километров. В 2008 году журнал «Time» назвал заградительный комплекс «Великой Американской Стеной» по аналогии с Великой Китайской стеной.

История создания

Строительство разделительной стены началось с нескольких последовательных этапов по предотвращению нелегальной иммиграции. Первый этап, получивший название «Операция „Удержание Рубежа“» (англ. Operation Hold the Line), начался 19 сентября 1993 года и продолжался три недели. Пограничная служба США значительно увеличила количество патрулей на отрезке границы протяженностью 30 километров в районе пограничного города Эль-Пасо, штат Техас. С целью отбить желание у мексиканцев пересекать границу, Погранслужба выставила вдоль границы большое количество зеленых внедорожников с пограничниками внутри, и начала круглосуточное патрулирование территории четырьмя вертолетами. Также был починен разделительный забор протяжённостью около 16 километров, ранее повреждённый иммигрантами. В результате операции, количество задержанных нелегальных иммигрантов на этом участке резко снизилось, и Пограничная служба США сочла это успехом.

Второй этап, получивший название «Операция „Хранитель“» (англ. Operation Gatekeeper), начался 1 октября 1994 года. Тогда был построен забор протяженностью около 10 километров возле Сан-Диего и значительно увеличено количество агентов Пограничной службы США. Ранее на этом участке было задержано более половины всех нарушителей границы, а в последующие несколько лет количество задержанных нарушителей на этом участке снизилось на 75 %. Несмотря на впечатляющие цифры, критики строительства стены отмечали, что нелегалы просто были вынуждены сместить пути перехода границы на восток, и стали больше пользоваться услугами профессиональных контрабандистов, занимающихся перевозками людей, но на общую ситуацию с незаконной иммиграцией стена повлияла весьма незначительно. Также были отмечены случаи, когда нарушителей просто не регистрировали, что создавало видимость снижения попыток незаконного пересечения границы. К 1998 году забор был расширен на всю длину границы Калифорнии с Мексикой.

Третий этап под названием «Операция „Ограждение“» (англ. Operation Safeguard) начался осенью 1994 года. Усилия были сконцентрированы на пограничном участке к югу от с города Тусон, штат Аризона. Погранслужба, ответственная за этот участок границы, получила новое видеооборудование для слежения за территорией, лампы высокой мощности и дополнительные вертолеты. Были усилены заградительные стены в Ногалесе и Нэйко, а также началось строительство стены в Дугласе, невзирая на протесты защитников окружающей среды и правозащитников. С 1994 под 2000 годы штат агентов погранслужбы в тусонском секторе вырос больше чем в пять раз до 1535 человек.

Очередным из наиболее значительных усилий по укреплению границы, предпринятых погранслужбой, стала «Операция „Рио-Гранде“» (англ. Operation Rio Grande). Операция началась летом 1997 года и особое внимание уделялось пограничным секторам Мак-Аллен и Ларедо на юге Техаса. Операция использовала те же методы, что и её предшественники: установление постов вдоль границы, использование большое количества мощных осветительных приборов, улучшения заборов и уничтожение растительности на участках возле городских поселений с целью выдавить иммигрантов в менее пригодные для маршрута места. Количество агентов погранслужбы с 1996 по 2000 год на этом участке удвоилось до 2160 человек.

В 2006 году президент Джордж Буш подписал указ № 6061 под названием «Закон о безопасном заборе» (англ. The Secure Fence Act). Закон предписывал постройку новых пограничных заборов общей протяженностью около 1100 километров и обеспечивал погранслужбу дополнительным оборудованием для контроля над границей. К 2009 году были установлены заборы общей длиной более 900 километров.

Конструкция

Высота стены, количество заборов на определенном промежутке, системы наблюдения и использованные при строительстве материалы варьируются в зависимости от участка границы. Наиболее сильно укрепленный участок находится на въезде в приграничный город Сан-Диего в штате Калифорния (со стороны Мексики в этом месте границы находится город Тихуана в штате Нижняя Калифорния). На данном участке границы установлены двойные и тройные барьеры высотой от 3 до 4.5 метров. Верхняя часть забора согнута вовнутрь и опутана колючей проволокой, чтобы сильнее затруднить преодоление преграды. В некоторых местах присутствует дополнительный забор из металлических листов, чтобы предотвратить какой бы то ни было контакт по обе стороны границы. Между заборов пролегает полоса «ничейной земли» (англ. No man’s land), которую погранслужба США патрулирует при помощи ярких прожекторов, бронированных грузовиков и видеокамер. Наличие подобной полосы связано с тем, что были задокументированы случаи, когда нарушители преодолевали одиночный забор на автомобиле при помощи гидравлической рампы. Контроль над прилегающей к забору со стороны США территорией осуществляется при помощи вертолётов и автомобилей повышенной проходимости. На берегах Тихого океана и Мексиканского залива, являющих собой крайние точки сухопутной границы, стены могут простираться на значительное расстояние в воде.

На участках границы, сопряженных с меньшим риском контрабанды наркотиков или переходов вооружённых банд, заграждение может вообще отсутствовать, что вызывает критику относительно эффективности всей системы. Также заграждение может быть в виде проволочного забора для скота, забора из вертикально поставленных рельс, забора из стальных труб определённой длины c залитым внутрь бетоном и даже завала из расплющенных под прессом машин.

Влияние барьера на незаконную иммиграцию

Строительство барьера привело к тому, что большее количество попыток пересечь границу стало осуществляться через пустыню Сонора и переход в горах Бабокивари. Для того, чтобы добраться до ближайшей американской дороги, расположенной в резервации Тохоно-оодхам, людям необходимо преодолеть расстояние около 80 километров в тяжелых природных условиях. По данным мексиканской национальной комиссии по правам человека, в период с 1994 по 2009 годы, более 5600 нелегальных иммигрантов погибло, пытаясь перейти границу. Причиной смерти, как правило, была жара в пустыне, через которую им приходилось идти.

В 2010 году задержания на Юго-западной границе США составили 96.6 процента от общего количества нарушителей, задержанных при попытке перехода границ США. Количество задержаний в том году снизилось на 61 % по сравнению с 2005 годом. Помимо усилий пограничников снижение было также связано с ухудшившейся экономической обстановкой в США. Всего в 2010 году было задержано 463 тысячи нарушителей границы — наименьшее количество, начиная с 1972 года. Задержанных нарушителей заносят в картотеку, снимая отпечатки пальцев, и депортируют обратно в Мексику.

См. также

• Американо-мексиканские отношения
• Разделительная стена

Отрывок, характеризующий Американо-мексиканская стена

– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.