Американо-украинские отношения

Американо-украинские отношения

США	Украина

США признали Украину как независимое государство 26 декабря 1991 года. Дипломатические отношения установлены 3 января 1992 года.

История

1991—2004

5—11 мая 1992 года состоялся первый официальный рабочий визит президента Украины Леонида Кравчука в США. В ходе визита был подписан ряд документов, в частности политическая декларация и меморандум о взаимопонимании между правительствами Украины и США. В политической декларации впервые была зафиксирована формула «демократического партнёрства» двух стран. США настаивали на скорейшей ратификации Украиной, которой после распада СССР досталась в наследство часть советского ядерного арсенала, советско-американского Договора об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1) и присоединения Украины к многостороннему Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).

23 мая 1992 года в Лиссабоне Россией, США, Украиной, Казахстаном и Белоруссией был подписан дополнительный протокол к СНВ-1 (Лиссабонский протокол), в соответствии с которым к договору СНВ-1 присоединились Украина, Казахстан и Белоруссия. Подписав Лиссабонский протокол, Украина, Казахстан и Белоруссия были признаны сторонами договора СНВ-1. Всё ядерное оружие бывшего Советского Союза на территории этих четырёх государств подлежало уничтожению или передаче под контроль России. Все четыре государства согласились присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия, причём Россия в качестве преемника СССР как ядерной державы, а три остальные государства — как неядерные.

24—25 октября 1993 года Киев с официальным визитом посетил государственный секретарь США Кристофер. 18 ноября 1993 года Верховная рада ратифицировала Договор СНВ-1.

14 января 1994 года президенты Украины, США и России подписали в Москве Трёхстороннее заявление. 1994 год в американо-украинских отношениях завершился Будапештским саммитом ОБСЕ, прошедшим 5-6 декабря, где Украина подписала Будапештский меморандум, отказавшись от ядерного оружия в обмен на гарантии национальной безопасности от США, Великобритании, России, а также Франции и Китая.

К 1996 году Украина присоединилась к Договору о нераспространении ядерного оружия как страна-участник, не обладающая ядерным оружием.

Во время визита министра иностранных дел Украины Геннадия Удовенко в Вашингтон в октябре 1996 года Украина и США определили свои отношения как «стратегическое партнёрство».

Публичная дипломатия США и Украина

В 1995—1996 годах Конгресс и администрация США стали выражать озабоченность возможным возрождением «российского империализма» — именно так характеризовалось усиление влияния России на политику постсоветских государств. США, обеспокоенные намерением России противодействовать распространению американского влияния в других странах бывшего СССР, обратились к приёмам публичной дипломатии, имеющей целью развитие демократии в двенадцати государствах постсоветского пространства, что в дальнейшем позволило бы рассчитывать на их полный выход из-под влияния России. Публичная дипломатия представляет собой комплекс мероприятий в области информации, культуры и образования, направленных на достижение политических целей в зарубежных странах. Основными задачами публичной дипломатии США являются распространение американской политической культуры, поддержка оппозиционных движений в «недемократических государствах», улучшение имиджа США, влияние на элиту зарубежных стран.

Начиная с 1996 г. Украина выходит на первое место по объёмам средств, вкладываемых правительством США в эту деятельность. Перед публичной дипломатией были поставлены следующие задачи: способствовать изменению политического режима посредством создания новых партий, свободных СМИ и неправительственных организаций, а также с помощью реформирования законов о выборах. Законом 1996 года о финансировании внешней политики США на продвижение демократии в странах СНГ было выделено 641 млн долларов — на Украину из этого объёма ассигнований пришлось 225 млн долларов. Подобный приоритет был обоснован проводимыми в стране демократическими реформами и необходимостью обеспечения безопасности украинских атомных реакторов. Позднее в качестве обоснования будут называться важная геополитическая и экономическая роль Украины в Центральной и Восточной Европе, а также намерение Украины стать членом «европейских и трансатлантических организаций». Во многих официальных документах 1990-х годов указывалось, что Украина в конце концов войдёт в Европейский союз, и США должны ей в этом способствовать. Законами о финансировании публичной дипломатии США на Украине предписывалось создать «специальный штат сотрудников при правительстве США, которые будут отвечать за реализацию интересов США на Украине».

Основным инструментом реализации программ публичной дипломатии стало Агентство международного развития США, призванное заниматься реализацией геостратегических интересов и внешнеполитических целей США в зарубежных странах. Ещё в начале 1990-х годов на Украине было открыто его представительство, которое направляло бюджетные средства местным партнёрам через сеть американских организаций. Основными партнёрами в реализации данной задачи стали такие видные организации, как «Национальный демократический институт», «Международный республиканский институт», Фонд «Евразия» и организация «InternewsNetwork».

Агентство международного развития только разрабатывало рамочные программы публичной дипломатии и следило за их исполнением на Украине, а его партнёры формировали более конкретные программы для своих грантополучателей на Украине - местных украинских неправительственных организаций (НПО). Основными методами реализации проектов были тренинги, конференции, семинары, «круглые столы» для наблюдателей, представителей НПО, СМИ, политических партий, депутатов парламента. Агентство международного развития финансировало издание брошюр, листовок, привлекало молодежь к организации уличных мероприятий, а также посредством организации стажёрских программ создало пул своих грантополучателей в правительственных кругах.

Все проекты публичной дипломатии США, осуществлявшиеся на Украине, можно разделить на следующие направления:

• изменение законодательства, связанного с проведением выборов, функционированием партий и НПО;
• создание партий и обучение наблюдателей для выборов;
• создание независимых СМИ;
• создание сети НПО для молодых активистов.

Изменение законодательства

Представители Национального демократического института оказывали содействие в разработке нового закона о выборах. Агентство международного развития организовало проведение всеукраинского конституционного форума. После обращения президента Кучмы за помощью к созданной Агентством международного развития Ассоциации городов Украины именно эта организация стала автором новой конституции. Позднее эксперты Агентства международного развития участвовали в создании нового законодательства в области торговых законов и частного предпринимательства, а в 2005 году на средства, выделенные Агентством международного развития, Национальный демократический институт организовал специальную программу помощи украинскому правительству, которая заключалась в совершенствовании методов управления страной и внедрении молодых кадров в высшие эшелоны украинской власти. За 10 лет осуществления программы Агентства международного развития был создан «пул» лояльных политиков и экспертов, которые изменили основной закон Украины и сформировали законодательную базу для проведения выборов на многопартийной основе.

2005 - 2010

США приветствовали приход к власти Ющенко в результате Оранжевой революции.

Пятидневный визит в США победившего на президентских выборах Виктора Ющенко в начале апреля 2005 года был назван на Украине «историческим» и «триумфальным». Первый после обретения страной независимости визит украинского лидера за океан вывел её отношения с Америкой на качественно новый уровень.

По итогам переговоров Ющенко с президентом США Джорджем Бушем было подписано совместное заявление «Повестка нового века для украинско-американского стратегического партнёрства». В нём было сказано, что США поддерживают предложение официально пригласить Украину к участию в «расширенном диалоге» по вступлению в НАТО. Буш также поддержал планы Украины вступить в ВТО уже в 2005 году.

Как национального героя встретили Ющенко в Конгрессе США. Ющенко выступил перед полным составом двух палат конгресса с речью, которая продолжалась 40 минут. В ней он заверял, что новая Украина разделяет евроатлантические ценности, и убеждал, что вступление его страны в ЕС и НАТО «укрепит стабильность во всём стратегически важном для США регионе — от Варшавы до Тбилиси и Баку». Кроме чешского президента Вацлава Гавела, ни один восточноевропейский политик, включая российских лидеров, не удостаивался чести выступить перед двумя палатами конгресса. Конгресс США встретил почти все озвученные Ющенко инициативы с энтузиазмом. Выступление прерывалось аплодисментами 28 раз. При этом восемь раз зал вставал и устраивал ему овации. Ющенко поблагодарил Конгресс за поддержку вековой борьбы Украины за независимость и недавней «оранжевой революции».

Высокие почести и беспрецедентный уровень приёма гостя обеспечили влиятельные организации украинской диаспоры, которые к приезду Ющенко объединились в рамках специального оргкомитета. Тысячи людей с оранжевой символикой встречали украинского президента у входа в Джорджтаунский университет, где он прочитал лекцию, и в Бостоне, возле Библиотеки им. Кеннеди, где дочь и младший брат Джона Кеннеди вручили украинскому президенту специальную премию «За мужество». Масштабнейшая украинская акция была организована в Вашингтоне у памятника Тарасу Шевченко, открытого в 1964 году как символ будущей независимости Украины от СССР. На встречу с Ющенко в Вашингтон приехали тысячи украинцев из всех американских штатов.

По данным Госкомстата Украины, в 2005 году товарооборот между Украиной и США составил 2233 млн долл. США, а прямые американские инвестиции — 1225 млн. На конец 2005 года на украинском рынке работало свыше 1300 компаний с американским капиталом.

17 февраля 2006 года после девяти лет напряжённых переговоров США присвоили Украине статус страны с рыночной экономикой, который Россия и Казахстан получили ещё в 2002 году. 6 марта 2006 года Украина подписала с Соединёнными Штатами протокол о взаимном доступе на рынки, в частности, об отмене пошлин на торговлю разными видами техники и оборудования, что должно было значительно ускорить вступление Украины в ВТО.

18 ноября 2005 года сенат США поддержал отмену для Украины поправки Джексона-Вэника. 9 марта 2006 года действие поправки Джексона-Вэника в отношении Украины отменила палата представителей конгресса США, после чего произошло повторное переутверждение сенатского решения (необходимость чего была обусловлена процедурными причинами), а с подписанием законопроекта президентом США он вступил в силу.

2010—2013

В апреле 2010 года занявший пост президента Украины Виктор Янукович подписал указы, которыми ликвидировал межведомственную комиссию по вопросам подготовки Украины к вступлению в НАТО и национальный центр по вопросам евроатлантической интеграции, заявив при этом, что отношения Украины с НАТО будут сохранены на уровне, достигнутом при президенте Викторе Ющенко. Снятие с повестки дня вопроса о вступлении в НАТО было закреплено на уровне государственного закона «Об основах внутренней и внешней политики», принятого Верховной радой Украины 1 июля 2010 года. Новое внешнеполитическое позиционирование украинской власти в США и НАТО восприняли весьма скептически, как отражающее внешне- и внутриполитическую слабость современной Украины, стоящей перед необходимостью глубоких реформ, которые могут вызвать недовольство широких слоев населения. Госсекретарь США Хиллари Клинтон в ходе визита в Киев в июле 2010 года охарактеризовала новый внешнеполитический курс Украины как политику «стратегического балансирования». При этом США сочли отказ Украины от вступления в НАТО временным явлением и проявили готовность поддержать перемену позиции Украины, если таковая произойдёт.

22 сентября 2012 года Сенат США принял резолюцию № 466 по Украине, в которой осудил действия администрации президента Виктора Януковича, направленные на политически мотивированное заключение бывшего премьера Юлии Тимошенко. Сенат США призвал администрацию Януковича немедленно освободить Тимошенко и других политических заключённых. Также сенат призвал ОБСЕ оказывать многосторонней дипломатическое давление на Януковича, чтобы освободить Тимошенко, и призвал Государственный департамент США выдать запрет на выдачу виз тем, кто ответственен за заключение Тимошенко и плохое обращение с ней. В ответ МИД Украины отметил, что считают нецелесообразным комментировать резолюцию, поскольку она была принята «сомнительным образом» и носит декларативный, необязательный характер. Также МИД Украины обвинил сторонников Тимошенко в дискредитации страны.

Евромайдан

США с самого начала массовых протестов в Киеве в ноябре-декабре 2013 года поддерживали оппозицию в продвижении её требований и оказывали давление на украинские власти.

Посол США Джеффри Пайет уже через несколько часов после разгона Евромайдана в ночь с 29 на 30 ноября так отреагировал на своей странице в Twitter: «Пока работаю над тем, чтобы понять, что произошло, но, конечно, осуждаю применение силы против мирных демонстрантов». 11 декабря заместитель госсекретаря США Виктория Нуланд посетила лагерь демонстрантов на Майдане Незалежности в сопровождении Джеффри Пайетта и устроила раздачу продуктов демонстрантам. Накануне Нуланд встретилась с лидерами украинской оппозиции, оценив эту встречу как плодотворную. В тот же день Виктория Нуланд встретилась с Януковичем, заявив ему, что методы, использованные властями для разгона митингующих, неприемлемы. По окончании встречи Нуланд заявила, что у Украины есть шанс вернуться на путь евроинтеграции и что она хочет, чтобы Янукович двигался в этом направлении, а также возобновил переговоры с МВФ. Пресс-секретарь Госдепартамента США Джен Псаки тогда же впервые упомянула, что американская администрация рассматривает несколько вариантов воздействия на события, включая введение санкций против украинских властей. Через полтора месяца, в январе 2014 года, госдепартамент США аннулировал американские визы для граждан Украины, которых в США считают причастными к силовому разгону «Евромайдана» в ноябре и декабре 2013 года.

30 января 2014 года официальный представитель госдепартамента США Дженнифер Псаки заявила на брифинге, что, как считают США, президент Украины Виктор Янукович должен продолжить переговоры с оппозицией «для формирования конкретных шагов по мирному урегулированию». По словам Дженнифер Псаки, в предшествовавшие дни вице-президент США Джо Байден трижды беседовал по телефону с Виктором Януковичем: «Мы потребовали, чтобы власти Украины и оппозиция обеспечили, чтобы новое украинское правительство смогло способствовать политическому единству, оздоровлению экономики при поддержке МВФ и отвечало чаяниям народа на европейское будущее… Это три момента, которые вице-президент Байден отметил в беседах как важные при рассмотрении правительством (Украины) своих следующих шагов».

Как сообщила Дженнифер Псаки, накануне госсекретарь США Джон Керри провёл телеконференцию с лидерами украинской оппозиции, в ходе которой «госсекретарь подчеркнул безусловную поддержку демократическим стремлениям украинского народа по отношению к ассоциации с Европой и приветствовал заявления этих оппозиционных лидеров, направленные против насилия, их смелую работу по защите демократии, прогресс в области достижения целей мирного урегулирования», а также «выразил озабоченность сообщениями о нарушении прав человека». США требуют от правительства Украины создания юридической комиссии по расследованию этих преступлений и привлечения виновных к ответственности.

14 февраля Госдепартамент США выступил с заявлением, в котором призвал к формированию на Украине «многопартийного технического правительства с подлинным разделением полномочий и ответственности, которое может заслужить доверие украинского народа и восстановить политическую и экономическую стабильность». В документе приветствовалось объявление об освобождении всех лиц, задержанных в ходе протестов как «важный шаг к деэскалации напряжённости и созданию пространства для мирного, ненасильственного решения политического кризиса на Украине».

В целях дальнейшего укрепления доверия Госдепартамент призвал власти Украины «прекратить все расследования, аресты, задержания и судебное преследование в отношении демонстрантов и активистов гражданского общества, связанных с протестами Евромайдана».

21 февраля госсекретарь США Джон Керри выступил с угрозами в адрес украинского руководства в связи с массовым кровопролитием на улицах Киева, заявив, что «народ Украины и международное сообщество привлечёт к ответственности виновных в том, что произошло… Мы однозначно осуждаем применение силы против гражданских лиц со стороны сил безопасности и настоятельно призываем отозвать эти силы». При этом он также отметил, что протестующие должны реализовывать свои права мирным путём. Вице-президент США Джозеф Байден предупредил президента Украины Виктора Януковича, что США готовы наложить новые санкции на должностных лиц, ответственных за насилие против гражданских демонстрантов. Байден резко осудил насилие и призвал Януковича немедленно отвести все силовые структуры — милицию, снайперов, военные и военизированные части, а также «нерегулярные силы». Он также призвал к немедленным и ощутимым шагам к сотрудничеству с оппозицией.

Президент США Барак Обама 1 февраля 2015 года заявил в интервью телеканалу Си-эн-эн, что США «выступили посредником при переходе власти на Украине».

См. также

• Речь «Котлета по-киевски»

Примечания

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Американо-украинские отношения

Ссылки

• [archive.is/20121223010439/www.mfa.gov.ua/usa/ua/1690.htm Хронологія офіційних і робочих контактів]
• [archive.is/20121222123424/www.mfa.gov.ua/usa/ Сайт Посольства України у США]
• [2001-2009.state.gov/p/eur/rls/rm/32416.htm Ukraine’s Future and U.S. Interests]

Отрывок, характеризующий Американо-украинские отношения

Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.