Американская академия медицины за продление жизни

Американская академия медицины за продление жизни American Academy of Anti-Aging Medicine
Дата основания	1980
Тип	некоммерческая организация
Лидер	Роберт Голдмэн
Официальный сайт	[www.a4m.com/ .com]

Американская академия медицины за продление жизни — это некоммерческая организация США, продвигающая область антивозрастной медицины, обучающая и выпускающая врачей по этой специальности. С 2011 года около 26 000 практикующим врачам были выданы сертификаты. Однако, область антивозрастной медицины не была признана учреждёнными медицинскими организациями, такими как American Board of Medical Specialties и American Medical Association (АМА). Вдобавок к сертификации практикующих врачей в деятельность Академии входят лоббирование, обучение общества и общественные связи. Американская академия медицины за продление жизни была основана врачами-остеопатами : доктором Робертом Голдманом и доктором Рональдом Клатцом, и сейчас в ней насчитывается около 26,000 участников из 110 стран мира. Организация финансирует некоторые конференции, такие как Annual World Congress on Anti-Aging Medicine.

Некоторые методы против старения, рекомендуемые Академией, имеют довольно широкую поддержку среди экспертов в этой области, например упражнения и полезная диета, но другие, такие как гормональная терапия, не имеют поддержки со стороны значительного медицинского сообщества. Многие учёные, изучающие старение, отмежевываются от претензий Академии и критики, обвиняющей группу в использовании обманчивого маркетинга для продажи дорогой и не дающей никаких результатов продукции. Напротив, Академия видит себя погруженной в науку, заявив, что её идеи основаны на современных научных исследованиях, и оспаривая то, что её идеи соревнуются с современной медицинской практикой. Основатели Американской академии медицины за продление жизни и продавцы, продвигающие продукцию через организацию, были вовлечены в некоторые юридические и профессиональные дискуссии.

Деятельность Американской академии медицины за продление жизни противоречива: в 2003 г. в комментарии на реакцию научного сообщества в развитие медицины было отмечено, что деятельность Американской академии медицины за продление жизни рассматривалась как угроза надежности серьезных медицинских исследований старения. В соответствии с MSNBC, сторонники медицины анти-старения отреагировали на подобную критику, описывая её как цензуру, секретно совершённую правительством США, в частности Food and Drug Administration, АМА и ведущими средствами массовой информации, мотивируемых конкурирующими коммерческими интересами. Томас Перлс из Boston University School of Medicine, известный критик организации, установил, что требования цензуры и подавления являются обычной темой в том, что он называет «шарлатанское антистарение».

Убеждения

На сайте Академии говорится, что её задачей является «развитие технологий для обнаружения, предотвращения и лечения заболеваний, связанных со старением и продвижения научно-исследовательский методов для замедления и оптимизации процесса старения человека». Веб-сайт также утверждает, что «инвалидности, связанные с нормальным старением вызваны физиологическими дисфункциями, которые, во многих случаях, поддаются медицинскому лечению» и заявляет, что подобное лечение может продлить обычную продолжительность человеческой жизни. Проще говоря, ссылаясь на The New York Times, их сооснователь и президент Рональд Клатц заявил, что «Мы не говорим об изящном старении. Мы говорим о старении, которое вообще не будет происходить.» С Клатцом далее цитируется положение на 2004 г.:

Мы, лидеры движения против старения, поможем человечеству вступить в новую современную эпоху : Нестареющее Общество. Существует лекарство от этого апокалипсиса старения, и это лекарство приходит как раз вовремя для спасения Америки. Это лекарство - новая наука медицины анти-старения, представленная Американской академией медицины за продление жизни.

Американская академия медицины за продление жизни верит, что «омолаживающее преобразование» может быть получено, благодаря сочетанию мер воздействия, включающих гормоны, антиоксиданты, изменение образа жизни и физические упражнения. Презентация, представленная в 2002 г. Клатцом, выдвинула на первый план широко используемые меры воздействия для поддержания здоровья в пожилом возрасте, такие как поддержание формы, отказ от курения, избегание стресса, поддержание активной социальной и половой жизни, продолжительная стимуляция мозговой деятельности, регулярные физические упражнения, полезная диета и умеренное употребление алкоголя. Презентация также призывает к потреблению антиоксидантных добавок и избегания водопроводной воды, которая описывается, как «опасная» из-за загрязнений токсичными химическими веществами. Американская академия медицины за продление жизни утверждает, что применение подобного комплекса мер может привести «практически к бессмертию», продолжительность жизни будет превышать 150 лет, а в будущем, до наступления 3000 г., предполагается увеличить продолжительность жизни до 200 лет.] В своей статье в 2006 г. Клатц предсказал, что такое резкое увеличение продолжительности жизни будет получено благодаря новым технологиям, таким как нанотехнология или лечение стволовыми клетками, которые он утверждает как «показывающие повсеместные будущие достижения во всём, от инсульта до травмы спинного мозга». Клатц верит, что с открытием подобных технологий будущего «Человечество эволюционирует до Нестареющего Общества, в котором все мы будем испытывать безграничную физическую и интеллектуальную жизнеспособность». Историк Карол Хабэр из Делавэрского университета в своей статье 2001 года на вопрос в журнале Generations, указывает, что стремление Клатца и риторика Академии «отражают затасканные идеи и часто провозглашаемые надежды прошлого», проводя параллели с идеями 19-го века таких людей как: физиолог Шарль Эдуа́р Бро́ун-Сека́р, Сергей Абрамович Воронов и Евгением Штейнахом. Хабер утверждает, что текущее восстановление этих идей может быть связано с их обращением к старению поколения беби-бума, которая исторически была ориентирована на идеал молодежи. Хабэр также обсуждал сильную преемственность в философии антивозрастных движения, написав : "Для Штейнаха и Воронова, как и для членов Академии, старость была "гротескной " болезнью, которая может быть научно искоренена через правильное сочетание гормонов, диеты и хирургии ".

Персонал и члены коллектива

Председателем Академии является Роберт Голдмэн, президент же компании — Роналд Клатц. Старший вице-президент — Джосеф Марун из Университета Питсбурга, вице-президентом является Николас ДиНубиль из Университета Пенсильвании. Академия заявляет, что у неё более 26,000 сотрудников из 110 стран мира и коллектив состоит из врачей, ученых, исследователей, врачей-практиков и общественных представителей. В 2007 г. организация предоставила отчет о капитале в размере чуть больше семи миллионов долларов. Тем не менее, в 2006 году обзор антивозрастной медицины отмечает, что из исследователей, которые заинтересованы в этой теме, «подавляющее большинство отмежевалось от Академии». В The Los Angeles Times говорится, что «Многие врачи, исследователи и ученые, углубляясь в физиологические аспекты старения человека, рассматривают деятельность Академии с презрением, говоря, что организация является неуместной смесью научных и коммерческих интересов».

Деятельность

Основной деятельностью Академии является социально-ориентированная программа, образование и пропаганда антивозрастной медицины. Академия делает это с помощью публикаций, онлайн деятельности и проведения конференций, таких как «World Anti-Aging Congress and Exposition» и"Annual World Congress on Anti-Aging Medicine". По данным прессы АААМ 2008 года выпуска, «Всемирный Конгресс является бесспорной мировой встречей международных лидеров индустрии» и цитирует Клатца, утверждающего, что "наше Ежегодное Заседание Конгресса рассматривается как золотой стандарт для обучения врачей из стран с развитой профилактической медициной. Некоторые из этих конференций проводятся совместно с организацией «World Anti-Aging Academy of Medicine», которая является прикрывающей группой для нескольких национальных антивозрастных организаций, которые также возглавляет Голдман. В репортаже 2004 г. ежегодной конференции Академии в Лас Вегасе, LA Times заявил, что эта конференция представила сочетание «научно-технических докладов» и продажи экспонатов: «кремов от морщин, препаратов для роста волос, таблеток, повышающих сексуальную активность, и гормональной терапии» . В 2008 году в пресс-релизе о Ежегодном Всемирном Конгрессе Академии заявили, что:

Врачи Академии, наряду с пропагандой вмешательства в процесс старения и биомедицинских исследований, привели миллионы новых потребителей к осознанию того, что старение не является неизбежным.Во многом благодаря этим совместным усилиям, медицина против старения и биомедицинские регенеративные технологии являются мировой индустрией, стоимостью в $ 96.89 миллиардов. Annual World Congress on Anti-Aging связывает это быстрое развитие с глобальным рынком идей, поставщиками и решениями, позволяющими профессионалам: контактировать со своими единомышленниками по последним горячим вопросам; производить передовые продукты; узнавать о последних достижениях и технологиях, а также опередить своих конкурентов.

Согласно обзору на движение против старения, опубликованного в 2005 г., Академия является одной из самых известных организаций, которые делают «попытки легитимизации антистарения в качестве медицинской специальности». В обзоре отмечается, что эти усилия по легитимизации являются спорными и были отвергнуты некоторыми академическими учеными, которые работают над проблемами старения, пытающимися изобразить Академию как «шарлатанов, главной целью которого являются деньги». Академия оспаривает это обвинение, сообщая на веб-сайте, что «Несмотря на то, что Академия старается распространять информацию о многих видах лечения, это не способствует и не подтверждает никакого специфического лечения и не продает или же одобряет какую-либо коммерческую продукцию.» По словам доктора Клатца, на самом деле делается не так много денег на «антивозрастной медицине» В обзоре истории антивозрастной медицины, опубликованном в 2004 г., Роберт Бинсток из Case Western Reserve University, признал позицию Академии на коммерческих интересах, но отметил, что он "активно привлекает и отображает многочисленные рекламные объявления на своем веб-сайте для товаров и услуг (таких как косметика, альтернативные лекарства и методы лечения), «антивозрастные» клиники, и омолаживающих врачей и практиков. The Times сообщила, что в 2004 году Клатц открыто выказывает возмущения по поводу предположения, что он движим деньгами, цитируя его, как настаивающего на том, что "Единственная вещь, которую я продаю — это книги… мой веб-сайт является некоммерческим, — мы просто пытаемся развивать науку ". The Times далее отметил связь между партнерством Клатца и Голдмена и бизнесом, названным Market America, который продает продукты, обещающие «замедлить процесс старения». Однако, согласно статье 2005 г. в Chicago Tribune, компания позже вышла из этого соглашения.

В журнале Академии "American Board of Anti-Aging Medicine « (ABAAM) говорится, что предлагается антивозрастная медицина, как специальность и даются образовательные кредиты для тех, кто посещает конференции Академии, но New York Times утверждает, что American Board of Medical Specialties не признают подобную форму, как имеющую профессиональный статус.» MSNBC также комментирует этот вопрос, отметив, что, «пока American Medical Association или American Board of Medical Specialties выражают беспокойство, не будет такого предмета, как специальность „антивозрастная медицина“.» and PhDs."В 2004 г. в статье The Gerontologist Роберт Бинсток говорит, что "Несмотря на то, что организация не признана American Medical Association, Академия создала три удостоверения сертификации программ под её эгидой, для врачей, хиропрактиков, дантистов, натуропатов, педиатров, фармацевтов, медсестёр, практикующихся медсестер, диетологов, спорт-тренеров и фитнес-консультантов и PhD. "

Публикации

Академия в данный момент публикует периодическое издание под названием Anti Aging Medical News, которые они описывают как «ведущую „бизнес для бизнеса“ публикацию медицинского anti-aging движения и официальный журнал Американской Академии Aнтивозрастной Медицины» Они заявляют, что это периодическое издание получило шесть наград APEX, по большей части в категории " Meeting & Event Material ". The Академия также публикует материалы о своих антивозрастных конференциях в периодическом издании, называемом Anti-Aging Therapeutics, под редакцией Клатца и Голдмэна.

Журнал International Journal of Anti-Aging Medicine (IJAAM) был другим периодически публиковавшимся журналом Академии. По данным Life Magazine Extension, название было выбрано Академией в качестве альтернативы их первоначального выбора International Journal of Anti-Aging Medicine, когда иная публикация была выпущена под этим именем в 1998 г. Описывая предусмотренный объём данной публикации, Клатц начал свой комментарий: "Мы надеемся покрыть «береговую линию» целой области антивозрастной медицины, с фокусом на клинические статьи. " По состоянию на 2009 г., Академия рекомендовала эту публикацию на своем сайте, как хороший способ идти в ногу с последними событиями в медицине против старения, учредив это как «отчет (ы) о последних открытиях в медицине против старения». Согласно Ulrich’s Periodicals Directory, IJAAM был опубликован общим фондом здоровья, ООО с 1998 по 2001 года, от имени Академии.

Содержание журнала International Journal of Anti-Aging Medicine подверглось сильной критике. В письме, опубликованном в Science в 2002 г., Обри де Грей описал их как совокупность наборов объявлений для «псевдонаучной индустрии против старения». По словам Брюса Карнса из Университета Оклахомы:

Этот якобы "журнал" чрезвычайно обманчивый, поскольку он дает ложное впечатление, что он является настоящим научным журналом и то, что в нем опубликовано, рецензируемо специалистами в данной области.Это немного больше, чем рекламный носитель для каждого возможного антивозрастного продукта.

Леонард Хейфлик из Университета Калифорнии, (Сан-Франциско), бывший редактор Experimental Gerontology, пишет:

Журнал International Journal of Anti-Aging Medicine не признан как научный журнал.Я нахожу достойным осуждения в этом «журнале» то, что рекламодатели, опубликованные в нем, могут утверждать, что существуют научные доказательства в поддержку своих возмутительных утверждений, указывая на публикации в предполагаемом научном журнале.

В 2009 году Академия заявила, что она больше не связана с журналом и что продала свою долю в этой публикации, в 1999 г. Они также защитили научное качество содержания своих публикаций, написав, что почти все их статьи были рассмотрены редакцией перед публикацией.. Роберт Бинсток из Case Western Reserve University заявил в 2004 г., что это является периодической «несудебной публикацией».

Отрывок, характеризующий Американская академия медицины за продление жизни

Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.