Американская готика

Грант Вуд

Американская готика. 1930

American Gothic

масло. 74 × 62 см

Чикагский институт искусств, Чикаго

К:Картины 1930 года

«Американская готика» (англ. American Gothic) — картина американского художника Гранта Вуда, созданная в 1930 году. Один из самых узнаваемых (и пародируемых) образов в американском искусстве XX века.

Сюжет

На картине изображён фермер с дочерью на фоне дома, построенного в стиле плотницкой готики. В правой руке у фермера вилы, которые он держит в крепко сжатом кулаке так, как держат оружие. Вуду удалось передать непривлекательность отца и дочери — плотно сжатые губы и тяжёлый вызывающий взгляд отца, его локоть, выставленный перед дочерью, её стянутые волосы лишь с одним свободным локоном, чуть повёрнутая в сторону отца голова и глаза, полные обиды или возмущения. Дочь одета в уже вышедший из моды передник. По воспоминаниям сестры художника, она по его просьбе нашила характерную окантовку на передник, споров её со старой одежды матери. Передник с такой же окантовкой встречается на другой картине Вуда — «Женщина с растениями» — портрете матери художника.

Швы на одежде фермера напоминают вилы в его руке. Контур вил можно увидеть и в окнах дома на заднем плане. За спиной женщины видны горшки с цветами (также напоминающими вилы) и шпиль церкви вдалеке, а позади мужчины стоит амбар. Композиция картины напоминает американские фотографии конца XIX века. Пуританская сдержанность персонажей во многом соответствуют реализму, характерному для европейского течения 1920-х годов «Новая вещественность» (нем. Neue Sachlichkeit), с которым Вуд познакомился во время поездки в Мюнхен.

История создания

В 1930 году в городе Элдон (англ. Eldon) штата Айова Грант Вуд заметил маленький белый домик в стиле плотницкой готики. Он захотел изобразить этот дом и людей, которые по его мнению могли бы в нём жить. Сестра художника Нэн послужила моделью для дочери фермера, а моделью для самого фермера стал Байрон МакКиби (Byron McKeeby), зубной врач из города Сидар-Рэпидз (Cedar Rapids) в штате Айова. Вуд писал дом и людей по отдельности, сцены, как мы её видим на картине, никогда не было в действительности.

Вуд представил «Американскую готику» на конкурсе в Чикагском институте искусств. Судьи оценили её как «юмористическую валентинку», но хранитель музея убедил их выдать автору приз суммой в 300 долларов и убедил институт искусств приобрести картину, где она остаётся и по сей день. Вскоре картину напечатали в газетах Чикаго, Нью-Йорка, Бостона, Канзас-Сити и Индианаполиса. Однако после публикации в газете города Седар-Рэпидз последовала негативная реакция. Жители Айовы были разгневаны тем, как художник изобразил их. Одна фермерша даже угрожала откусить Вуду ухо. Грант Вуд оправдывался, что он хотел сделать не карикатуру на жителей Айовы, а собирательный портрет американцев. Сестра Вуда, оскорблённая, что на картине её можно принять за жену человека вдвое старше неё самой, начала утверждать, что «Американская готика» изображает отца с дочерью, однако этот момент сам Вуд никак не комментировал.

Критики Гертруда Штайн и Кристофер Морли считали, что картина представляет собой сатиру на сельскую жизнь маленьких американских городков. «Американская готика» являлась частью нараставшей в то время тенденции критического изображения сельской Америки, нашедшей отражение также в книгах «Уайнсбург, Огайо» Шервуда Андерсона, «Главная улица» Синклера Льюиса и др. С другой стороны, Вуда обвиняли и в идеализации антипатии к цивилизации и отрицании прогресса, урбанизации и т. п.

Однако во времена Великой депрессии отношение к картине изменилось. Она стала рассматриваться как изображение непоколебимого духа американских первопроходцев.

Источники

• Rose-Marie & Rainer Hagen. Masterpieces in Detail. — Taschen, 2010. — Т. II. — С. 722—727. — 770 с. — ISBN 978-3-8365-1549-8.
• Fineman M. [www.slate.com/id/2120494/ The Most Famous Farm Couple in the World: Why American Gothic still fascinates] // Slate. — 8.06.2005.

Ссылки

• [www.artic.edu/artaccess/AA_Modern/pages/MOD_5.shtml «Американская готика» на сайте Чикагского института искусств]
• [rousseau.livejournal.com/286809.html Коллекция пародий на «Американскую готику»]

Отрывок, характеризующий Американская готика

– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!