Американская малая выпь

Американская малая выпь
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Птицы Подкласс:  Новонёбные Отряд:  Аистообразные Семейство:  Цаплевые Подсемейство:  Botaurinae Род:  Малые выпи Вид:  Американская малая выпь
Международное научное название
Ixobrychus exilis (Gmelin, 1789)
Ареал
Гнездовой ареал      Места круглогодичного обитания      Места зимовки
Охранный статус
Вызывающие наименьшие опасения IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/22697314 22697314 ]
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Американская малая выпь, или индийский волчок (лат. Ixobrychus exilis) — околоводная перелётная птица из семейства цаплевых.

Описание

Тело короткое, ноги короткие, пальцы на лапах короткие, когти длинные, искривленные. Строение лап не позволяет птице передвигаться в густой траве, среди которой вид обычно гнездится. Это самый мелкий представитель малых выпей, тело длиной 28—36 см, в среднем — 33 см, вес — 86 г, размах крыльев — 43 см.

Клюв прямой, тонкий, заострённый. Самец и самка одинаковы по размерам, но различаются в окраске. Характерная окраска вида — общий жёлтый фон, на голове темнее. Шапочка и спина у самки пурпурно-каштановые, на шее — тёмные полосы. У самцов шапочка зеленовато-чёрная, такие же спина и хвост. Шея коричнево-белая, такие же боковые стороны и низ. Крылья каштановые с контрастными светлыми пятнами. Молодые птицы похожи на самок, но шапочка у них бледнее и более коричневая, грудка и горло бурые с тёмными полосами. У обоих полов весной оперение становится блестящим.

У молодых птиц длинный, мягкий пух охристого цвета сверху и белого — снизу.

Яйца эллиптической формы, светло-голубые или светло-зелёные, матовые, гладкие, их размер — 31 на 24 мм.

Издаёт множество громких криков. Самец в брачный период привлекает внимание самки вполне голубиным воркованием «ух—ух-ух-ух-ух-о-уу-у-уах». Самки отвечают «тикающими» криками. В состоянии тревоги выдает три типа криков — громкое кваканье, шипящее «хах» или однообразное «тат—тат—тат».

Ареал и места обитания

Гнездится на западе Северной Америки — в южном Орегоне, во внутренних районах Калифорнии, а также на юге побережья, в центральных районах Баии, на южном побережье пустыни Соноры. На востоке Северной Америки встречается от южных районов Манитобы, на юго-востоке Канады (Онтарио и Квебек), в восточной части штата Мэн и далее на юг до западных и южных районов Техаса, Флориды и Больших Антильских островов. На севере доходит до центральных районов штата Монтана, Юта, восточных районов Колорадо, Нью—Мексико; в Центральной Америке — в Гватемале, Сальвадоре, Гондурасе, Никарагуа, Коста—Рике, Панаме, повсеместно в Мексике.

Американский волчок — болотная птица. Гнездится по берегам пресноводных водоёмов с густой растительностью, которая чередуется с участками открытой воды, которые находятся не дальше 10 м от гнезда. Сооружает платформу для гнезда прямо на мели в прибрежной воде на глубине 0,1-1,0 м. Возвращается с зимовок из южных районов США на север страны в апреле-начале мая, гнездится в июне-июле. В Южной Флориде к гнездованию приступает после 18 мая, большинство птенцов оперяются после 15 июня. Пик размножения (первый и второй выводок) на северо-востоке США приходится на конец мая — начало июля.

Размножение

Спаривание происходит на гнезде, как перед, так и после начала насиживания. Самка и самец создают на время гнездования моногамные пары. Самка откладывает по одному яйцу в день, в кладке может быть от двух до семи яиц, но обычно четыре-пять. Размер кладки варьируется в зависимости от популяции. В ранних кладках, отложенных до середины июня, яйца мелкие, чем в более поздних кладках. Насиживают оба родителя с появлением первого или второго яйца, инкубация длится 17-20 дней. Птенцы вылупляются в разное время в пределах трёхдневного периода. Несколько дней родители, ухаживают за потомством, но через 5 дней (или 10-15) потомство покидает гнездо. Некоторое время они ещё возвращаются к гнезду, где их докармливают родители.

Питание

Питается мелкой рыбой и насекомыми.

Литература

• National Geographic Society: Field Guide to Birds of North America. Washington D.C. 1999.
• David Sibley: The North American Bird Guide. London 2000.

Отрывок, характеризующий Американская малая выпь

Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.