Американский Красный Крест
Американский Красный Крест основан Кларой Бартон с группой единомышленников 21 мая 1881 г. в Вашингтоне.
К. Бартон впервые услышала о возникшем в Швейцарии Международном Движении Красного Креста, посетив Европу после Гражданской войны в Соединенных Штатах Америки. Вернувшись домой она развернула широкую кампанию по организации Американского Общества Красного Креста и по ратификации Женевской Конвенции, защищающей раненых во время войны, которую Соединенные Штаты Америки ратифицировали в 1882 г.
Первый местный филиал Американского Красного Креста был создан 22 августа, 1881 г. в Дэнсвилле (Dansville), штат Нью-Йорк.
Клара Бартон возглавляла Американский Красный Крест на протяжении 23 лет, в течение которых она организовала его участие в национальных и международных операциях по оказанию помощи при различных бедствиях, помогала вооруженным силам США во время [www.redcross.org/museum/history/spanishAmWar.asp Испано-Американской войны] и успешно проводила кампанию за признание организации спасательных операций в мирное время частью обязательной работы Международного Движения Красного Креста, так называемая «Американская поправка», что поначалу встретило определенное сопротивление в Европе.
Перед Первой мировой войной, Американский Красный Крест проводил программы по оказанию первой помощи, обеспечению безопасности на воде и организацию медицинской помощи населению медицинскими сестрами. С началом войны отмечается быстрый рост организации. Количество местных филиалов возросло от 107 в 1914 г. до 3 864 в 1918 г. Количество членов выросло с 17 тысяч до более чем 20 миллионов взрослых и около 11 миллионов членов Молодёжного красного Креста.
Население внесло 400 миллионов долларов деньгами и другими видами помощи, чтобы поддержать программы Красного Креста, включая программы помощи для Американских и Союзнических сил и гражданских беженцев.
Красный Крест укомплектовывал больницы и отряды санитарных машин и завербовал 20 000 подготовленных медсестр, для оказания медицинской помощи военным. Кроме того, медсестры Красного Креста принимали самое активное участие в борьбе с всемирной эпидемией гриппа в 1918 году.
После войны, Красный Крест сосредоточился на обслуживании ветеранов и расширению программ в обучении вопросам безопасности, профилактики несчастных случаев, уходу на дому за больными и просвещению в вопросах питания. Он также обеспечивал оказание помощи жертвам таких крупных бедствий как наводнение на реке Миссисипи в 1927 году, сильная засуха и Великая депрессия в течение 1930-х годов.
См. также
Напишите отзыв о статье "Американский Красный Крест"
Ссылки
- [www.redcross.org Официальный сайт] (англ.)
Отрывок, характеризующий Американский Красный Крест
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
