Американский фолк-ривайвл
Американский фолк-ривайвл — музыкальный феноменК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3011 дней] в США, начавшийся в 1940-х и достигший максимума популярности в середине 1960-х. Его корни лежат в музыке исполнителей, как, например, Josh White, Burl Ives, Woody Guthrie, Lead Belly, Big Bill Broonzy, Richard Dyer-Bennet, Oscar Brand, Jean Ritchie, John Jacob Niles, Susan Reed, Paul Robeson и Cisco Houston, которые пользовались ограниченной популярностью в 1930-х и 1940-х.
История
Своими корнями нью-йоркский фолк-ривайвл уходит в возродившийся интерес к сквэр-дансу и народным танцам в 1940-х, который помог таким музыкантам, как Pete Seeger, приобрести популярность.[1][2][3]
Одной из самых ранних городских вокальных групп фолк-ривайвла является Almanac Singers, которая была сформирована специально в целях популяризации политических протестных песен, в состав которой в начале 1940-х входили Woody Guthrie, Pete Seeger и Lee Hays.[4] В 1948 году Seeger и Hays, совместно с Ronnie Gilbert и Fred Hellerman, сформировали группу The Weavers, которая выпустила ряд хитов, в числе которых "[www.youtube.com/watch?v=_LJs2GiMmyY Kisses Sweeter than Wine]", "[www.youtube.com/watch?v=2njQxb5b6eA Wimoweh]", "[www.youtube.com/watch?v=8CvTloNDFFg The Wreck of the John B]" и кавер-версия песни Lead Belly "[www.youtube.com/watch?v=MSDyiUBrUSk Goodnight, Irene]".[5][6] Широкая популярность The Weavers подготовила почву для фолк-ривайвла 1950-х и начала 1960-х, а также устранила разрыв между народной, популярной музыкой и актуальной песней.[6] Однако в результате конфликта с движением маккартизма, группа распалась в 1952 году.[6]
Традиционный народный репертуар и звучание группы The Weavers оказали непосредственное влияние на группу The Kingston Trio, которая получила известность в 1958 году благодаря хиту "[www.youtube.com/watch?v=sZYjc57V55U Tom Dooley]", попавшему на первое место Billboard Hot 100.[6][7][5] The Kingston Trio стали ориентиром для множества коллективов так называемого «университетского фолка» (англ. collegiate folk), появившихся в период между 1958 и 1962 годами, в числе которых The Brothers Four, The Limeliters, Chad Mitchell Trio, The New Christy Minstrels, The Highwaymen.[8] Все эти группы, как и The Kingston Trio, характеризуются плотной вокальной гармонией, умеренно комичным и профессионально аранжированным репертуаром народной музыки и актуальных песен, нацеленных на мейнстрим и популярную аудиторию.[8][9] Многие будущие фолк-рок-исполнители, в том числе участники The Byrds, The Mamas & the Papas и Buffalo Springfield, наряду с сольными певцами Barry McGuire и Scott McKenzie, свою профессиональную музыкальную карьеру начинали в группах фолк-ривайвла.[8]
Примерно в то же самое время, когда представители «университетского фолка» достигают национальной известности, вторая волна исполнителей, вдохновлённых гитарной музыкой фолк- и блюз-исполнителей, как, например, Woody Guthrie, Lead Belly, Brownie McGhee и Josh White, выдвигается на передний план.[10] Многие из этих городских ривайвлистов были под влиянием записей традиционной американской музыки 1920-х и 1930-х, которые лейбл Folkways Records переиздаёт на влиятельных сборниках Anthology of American Folk Music.[10][11] В то время, как фолк-ривайвл процветал во многих американских городах — особенно в Чикаго, Лос-Анджелесе и Денвере — Нью-Йорк, с его растущей сценой в кафе на Гринвич-Виллидж, был повсеместно признан как центр движения.[10][12] Из этой плодородной среды появились такие исполнители народных протестных песен, как Bob Dylan,[13] Tom Paxton, Phil Ochs и Peter, Paul and Mary,[14] многие из которых перешли на фолк-рок в течение 1960-х.[10]
Основные представители
- Woody Guthrie
- Almanac Singers
- Burl Ives
- Pete Seeger
- The Weavers
- Josh White
- Harry Belafonte
- Odetta
- The Kingston Trio
- Dave Van Ronk
- Joan Baez
- Bob Dylan
- Peter, Paul and Mary
- Judy Collins
Напишите отзыв о статье "Американский фолк-ривайвл"
Примечания
- ↑ Szwed, John, [books.google.com/books?id=sV48asr7T4MC&printsec=frontcover Alan Lomax: The Man who Recorded Music], Penguin, 2010. Cf. [books.google.com/books?id=sV48asr7T4MC&printsec=frontcover&dq=alan+lomax&hl=en&ei=95M9Tt-wBcex0AHWtfi8Aw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CDMQ6AEwAg#v=onepage&q=margot%20mayo&f=false p.144]: "Margot Mayo was a Texan who pioneered folk music in New York and spearheaded the revival of folk dancing and square dancing there in the 1940s"
- ↑ Cf. Cantwell, Robert, When We Were Good (1996), [books.google.com/books?id=W9_8xXf6IeQC&printsec=frontcover&dq=cantwell+folk+music&hl=en&ei=gTU_TuWfMonVgQePhIGNCA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CCkQ6AEwAA#v=onepage&q=margot%20mayo&f=false pp. 110, 253].
- ↑ [www.archive.org/details/to_hear_your_banjo_play "To Hear Your Banjo Play"], film short, 1947 with Pete Seeger, Woody Guthrie, Sonny Terry, Margot Mayo's American Square Dance Group and others. Written by Alan Lomax and narrated by Pete Seeger.
- ↑ www.allmusic.com/artist/almanac-singers-mn0000044426/biography
- ↑ 1 2 Gilliland, 1969, show 18.
- ↑ 1 2 3 4 www.allmusic.com/artist/the-weavers-mn0000586689/biography
- ↑ www.allmusic.com/artist/the-kingston-trio-mn0000102050/awards
- ↑ 1 2 3 Weissman, Dick. Which Side Are You On?: An Inside History of the Folk Music Revival in America. — Continuum International Publishing Group, 2006. — P. 74–78. — ISBN 0-8264-1914-3.
- ↑ Mitchell, Gillian. The North American Folk Music Revival: Nation and Identity in the United States and Canada, 1945–1980. — Ashgate Publishing, 2007. — P. 70–71. — ISBN 0-7546-5756-6.
- ↑ 1 2 3 4 Unterberger, Richie. The Rough Guide to Music USA. — Rough Guides, 1999. — P. 22–23. — ISBN 1-85828-421-X.
- ↑ Weissman, Dick. Which Side Are You On?: An Inside History of the Folk Music Revival in America. — Continuum International Publishing Group, 2006. — P. 86–88. — ISBN 0-8264-1914-3.
- ↑ Weissman, Dick. Which Side Are You On?: An Inside History of the Folk Music Revival in America. — Continuum International Publishing Group, 2006. — P. 91–95. — ISBN 0-8264-1914-3.
- ↑ Gilliland, 1969, show 31.
- ↑ Gilliland, 1969, show 19.
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Gilliland, 1969 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Американский фолк-ривайвл
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.
В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.