Аметистов, Эрнест Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эрнест Аметистов
Эрнест Михайлович Аметистов
Судья Конституционного суда Российской Федерации
30 октября 1991 — 7 сентября 1998
Предшественник: должность учреждена
Преемник: Слива, Анатолий Яковлевич
 
Рождение: 17 мая 1934(1934-05-17)
Ленинград, СССР
Смерть: 7 сентября 1998(1998-09-07) (64 года)
Москва, Россия
Место погребения: Троекуровское кладбище
Отец: Аметистов Михаил Евгеньевич
Мать: Иткина Раиса Соломоновна
Образование: юридический факультет МГУ (1959)
Учёная степень: профессор
Деятельность: юрист, правозащитник

Эрне́ст Миха́йлович Амети́стов (17 мая 1934, Ленинград — 7 сентября 1998, Москва) — российский юрист, профессор международного права, специалист по государственному праву. Судья Конституционного суда. Один из основателей общества «Мемориал», участник Московской Хельсинкской группы.





Семья

Отец, Михаил Евгеньевич Аметистов, журналист и поэт. Мать — Раиса Соломоновна Иткина, редактор. Дед по отцу, Евгений Васильевич Аметистов, был священнослужителем Русской православной церкви, затем архиереем «обновленческой» церкви в Петрозаводске, расстрелян в 1938 году. Крестил ребёнка с православным именем Эраст (отец назвал будущего судью Эрнстом — в честь немецкого коммуниста Тельмана; в 1950 году после выдачи паспорта имя стало писаться «Эрнест»).

Образование

Школьные годы провел в Караганде, Воронеже, Краснодаре. В 1958 году окончил юридический факультет Московского государственного университета. Дипломная работа по криминалистике: «Оставление следов преступником при выстреле из самодельного или намеренно испорченного оружия».

Учёный-юрист

Был редактором в издательствах «Юридическая литература» и «Международные отношения». С 1966 года работал сначала в Институте международного рабочего движения АН СССР, затем ведущий научный сотрудник во Всесоюзном НИИ советского государственного строительства и законодательства. В 1971 году защитил кандидатскую диссертацию по вопросам нормативной деятельности Международной организации труда, в 1984 году — докторскую диссертацию по проблемам соотношения международного и внутригосударственного права, реализации норм международного права в национальном законодательстве. Автор более 140 научных работ.

Участвовал в работе над проектом закона о международных договорах в 1978 году. Был в числе юристов, благодаря которым в законопроект удалось внести норму о приоритете международного права над внутренним законодательством (это была принципиальная позиция, которой он придерживался в своей научной деятельности). Однако из окончательного текста документа эта норма была исключена.

Был «невыездным», то есть ему был запрещены поездки в «капиталистические» государства. В 1986 году в знак протеста против очередного немотивированного отказа отослал свой партийный билет в ЦК КПСС, добиваясь честного и открытого разбирательства. За этот поступок был исключен из партии райкомом КПСС. В 1988 году восстановлен Московским горкомом КПСС. В начале 1991 года вышел из партии.

Участвовал в подготовке законопроектов о чрезвычайном положении, о Конституционном суде. В 19901991 годах — эксперт Конституционной комиссии РФ.

Политическая и общественная деятельность

Был членом клуба «Демократическая перестройка», один из организаторов общества «Мемориал», член Московской Хельсинкской группы, участник многих международных конференций и семинаров по проблемам правозащитной деятельности. Являлся членом Общественной комиссии по международному гуманитарному сотрудничеству и правам человека при Советском комитете за европейскую безопасность и сотрудничество, председателем комиссии «Правовая культура» в составе советско-американского фонда «Культурная инициатива».

В 1990 году был кандидатом в народные депутаты России (занял второе место в Краснопресненском избирательном округе Москвы). Выступал за то, чтобы отечественное законодательство о правах и свободах граждан полностью соответствовали международным нормам о правах человека. За предоставление гражданам права на обжалование в суде любых нарушений их прав и свобод. За введение поста Народного защитника (аналога современного Уполномоченного по правам человека).

В 1991 году по заданию МИД СССР работал в структурах Европейского сообщества (Совет Европы) над вопросами предоставления СССР гуманитарной помощи.

Судья Конституционного суда

Кандидатом в члены Конституционного суда был выдвинут депутатской группой «Объединенная фракция Социал-демократической и Республиканской партий Российской Федерации». При обсуждении кандидатов на должности членов Конституционного суда в комитетах и комиссиях ВС получил наивысший рейтинг. Избран членом Конституционного суда РФ на V съезде народных депутатов РФ 29 октября 1991 года в первом туре голосования (635 голосов «за», 237 — «против»). Оставался судьёй до конца жизни.

Утверждал, что является противником вовлечения Конституционного суда в политическую деятельность.

Входил в число «меньшинства» членов Конституционного суда, которое в 1993 году выступило на стороне президента Б. Н. Ельцина. В результате в сентябре 1993 года решением большинства судей во главе с В. Д. Зорькиным его полномочия были приостановлены. Однако через несколько дней президент приостановил деятельность всего суда, который возобновил работу лишь в 1994 году.

В 1993 году был представителем Конституционного суда на Конституционном совещании, участвовал в подготовке проекта Конституции России.

Осуждал кровопролитие в Чечне, считая, что «ни одна Конституция не стоит человеческой крови». Неоднократно выступал с особыми мнениями, не соглашаясь в целом или в части с постановлениями Конституционного суда, когда считал, что они приняты большинством судей не в соответствии или в противоречии с Конституцией и российским законодательством. В среде журналистов его называли «Господин Особое мнение».

По итогам рассмотрения «чеченского дела» в Конституционном суде летом 1995 года, выступил с особым мнением по процедуре, примененной Судом, в котором заявил, что указ N 2166 должен был быть снят с рассмотрения КС, поскольку не является нормативным документом.

Ещё одно особое мнение — в связи с решением Конституционного суда, отказавшегося в ноябре 1995 года проверить конституционность закона «О выборах депутатов Государственной Думы». Аметистов заявил, что определение Суда об отказе в рассмотрении этого дела основано в большей мере на мотивах политической целесообразности, чем на критериях допустимости обращений, установленных Конституцией и законом о Конституционном суде.

По делу о сроках выборов местного самоуправления (рассматривалось в мае 1996 года) Аметистов также выступил с особым мнением, считая, что установление законом рамочных сроков проведения выборов умаляет право граждан на самостоятельное осуществление самоуправления и способствует не стимулированию, а затягиванию проведения выборов. Реальной гарантией прав граждан на самоуправление могла бы, по его мнению, стать ответственность за нарушение установленных сроков.

Фонд Аметистова

Вдова Аметистова, учёный-юрист, профессор Ольга Николаевна Зименкова, возглавляет Центр защиты прав человека им. Э. А. Аметистова (Фонд Аметистова), созданный в 1999 году. Задача Фонда — способствовать формированию в России правового государства и гражданского общества путём распространения специальных юридических знаний и опыта в области защиты прав человека на международном и национальном уровнях. К основной аудитории Фонда относятся студенты, аспиранты и недавние выпускники юридических ВУЗов, а также студенты-журналисты, политологии, социологии. Среди слушателей Фонда имеются и сотрудники ряда правозащитных организаций.

В Фонде проводятся лекции по двум разработанным программам — «Правовое государство и конституционные основы защиты прав человека» и «Международная защита прав человека» — по содержанию соответствующим программам дополнительного образования в ВУЗах или курса по выбору.

Основные труды

  • Международное трудовое право и рабочий класс (монография). М.,"Международные отношения", 1970.
  • Нарушение основных социально-экономических прав трудящихся в капиталистических странах /в соавторстве с Е. В. Клиновой/ (научно-аналитический обзор), М., ИНИОН, 1977.
  • Международные нормы о труде и законодательство европейских социалистических государств (обзор), М., ВНИИСЗ, 1979.
  • Международная защита прав человека и их нарушения в капиталистических странах (научно-аналитический обзор) /в соавторстве с Е. В. Клиновой и Е. А. Шахунянцем/, М., ИНИОН, 1981.
  • Международное право и труд: факторы имплементации международных норм о труде, М.."Международные отношения", 1984.
  • Обеспечение прав и свобод человека в международном праве (научно-аналитический обзор)/ в соавторстве с Е. В. Клиновой и Б. Г. Мановым/, М., ИНИОН, 1987.
  • Обеспечение прав и свобод человека в национальном праве (научно-аналитический обзор) / в соавторстве с О. Н. Зименковой и Е. В. Клиновой/, М., ИНИОН, 1989.
  • Joint Ventures in der UdSSR: Rechtsstatus der Personals — Правовой статус персонала совместных хозяйственных организаций в СССР /совместно с Р. М. Цивилевым/, Heidelberg,Verlag Recht und Wirtschaft GmbH — Москва, «Прогресс», 1990.
  • Защита прав человека в России и США: глазами друг друга /в соавторстве с Мэри Холанд/, Нью-Йорк — Москва, 1993.

Напишите отзыв о статье "Аметистов, Эрнест Михайлович"

Ссылки

  • [www.ametistov.ru/ Сайт об Аметистове (биография, мемуары)]
  • [www.terralegis.org/ Фонд Аметистова]

Отрывок, характеризующий Аметистов, Эрнест Михайлович

И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.