Амина ас-Садр
| Амина ас-Садр | |
| Род деятельности: |
учёный, шиитский муджтахид, публицист, политический деятель |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Амина ас-Садр (1937— 8 или 9 апреля 1980), также известная по прозвищу Бинт аль-Худа (ар. «дочь руководства») — иракская шиитская политическая и общественная деятельница, писатель, публицист, женщина-учёный, достигшая степени муджтахида в исламских науках, сестра и сподвижница Мухаммада Бакира ас-Садра, тётя Муктады ас-Садра.
Жизненный путь
Амина ас-Садр родилась в 1937 году в аль-Казимии (Ирак) в семье авторитетного шиитского богослова Хайдара ас-Садра. На момент смерти отца ей было всего 2 года, после чего семья ас-Садров оказалась в бедственном материальном положении и в 1945 году переехала в священный для мусульман-шиитов город Наджаф.
С ранних лет способная девочка проявляла большой интерес к учёбе и знаниям, тем более, что её наставником был родной брат Мухаммад Бакир ас-Садр, бывший одарённым ребёнком-вундеркиндом. В возрасте 20 лет она начала писать статьи для журнала, который издавали религиозные учёные Наджафа. В своих статьях Амина ас-Садр выступала против вестернизации и западного феминизма, при этом отстаивая права женщины, данные ей шариатом, и подчёркивая, что женщина в исламе обладает высоким статусом.
Одной из самых известных работ Амины ас-Садр являются «Короткие истории», в которых она проанализировала угрозы и вызовы исламской умме. Эта книга Амины ас-Садр посвящена также описанию принципов ислама, мусульманских социальных и религиозных ценностей, отрицанию западного понимания свободы, анализу человеческой природы с точки зрения ислама. Вместе с тем, «Короткие истории», рассчитанные в том числе и на женскую читательскую аудиторию, написаны в лёгкой, увлекательной манере.
Помимо науки и публицистики, Амина ас-Садр также активно занималась политикой и социальной работой. Она инициировала проекты по открытию школ, больниц, благотворительных организаций. Вместе со своим братом Мухаммадом Бакиром ас-Садром она принимала участие в политической жизни Ирака, выступая против режима Саддама Хусейна и поддерживая идеи имама Хомейни.
Обстоятельства смерти
В феврале 1980 года Амина ас-Садр была арестована вместе со своим братом Мухаммадом ас-Садром, оба они были заключены в тюрьму. Причиной ареста была их активная поддержка Исламской революции в Иране и призывов имама Хомейни к свержению режима Саддама Хусейна. 8 или 9 апреля Амина, которой на тот момент было 43 года, и Мухаммад Бакир ас-Садр были расстреляны. Они похоронены в Наджафе неподалёку от усыпальницы имама Али ибн Абу Талиба.
Интересные факты
- Один из женских исламских университетов — женская хауза (традиционное шиитское медресе) в священном иранском городе Кум названа в честь Амины ас-Садр и носит наименование Бинт аль-Худа.
- Амине ас-Садр принадлежат слова: «Я не хочу, чтобы время оставляло на мне свои следы. Я хочу оставить свой след во времени».
Напишите отзыв о статье "Амина ас-Садр"
Ссылки
- [rafed.net/en/index.php?option=com_content&view=article&id=843:bintul-huda-amina-haider-al-sadr-&catid=146:famous-women&Itemid=998 Bintul Huda (Amina Haider Al-Sadr)] // [www.rafed.net Rafed.Net]
Отрывок, характеризующий Амина ас-Садр
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
