Аминта I

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Аминта I
Αμύντας
Македонский царь
547 — 498 год до н. э.
Предшественник: Алкет I
Преемник: Александр I
 
Отец: Алкет I

Аминта I (греч. Αμύντας, лат. Amyntas) — македонский царь, правивший в VI веке до н. э.

Аминта был сыном царя Алкета I. Геродот упоминает его имя как первого македонского царя, вступившего в отношения с Афинами. По словам одного из историков, с царём Аминтой начинается тусклое утро македонской истории.

В конце царствования Аминты персидский полководец Мегабаз после завоевания Фракии и Пеонии, края к северу от Македонии, послал в Македонию послов с требованием земли и воды, а также заложников в обеспечение мира на будущие времена (конец VI в. до н. э.). Юстин замечает: «Дарий намеревался присоединить, как незначительную придачу, и Македонию.»[1] Аминта обещал им то и другое и пригласил послов на пир. На этом пиру они были внезапно убиты, но Геродот возлагает ответственность за это деяние на молодого царевича Александра, сына Аминты[2]. Персидский полководец Мардоний покорил Македонию позднее, в 492 до н. э., уже после смерти Аминты.

Во времена Аминты Македония представляла собой отсталую варварскую страну в окружении варварских народов, без больших городов и определённых границ, куда никто из греков не рисковал проникнуть, а персы даже не желали посылать войска для завоевания бедной труднодоступной местности. Македонский царь правил как первый среди равных племенных вождей, своих жён он посылал развлекать персидских послов. Редкие дошедшие монеты из тех мест сообщают больше сведений, чем литературные источники.

Евсевий Кесарийский определяет правление Аминты I в 50 лет. Само имя является производным от греческого amyntor, то есть защитник.



Источники

  1. Юстин, 7.2
  2. [orel.rsl.ru/nettext/history/gerodot/terpsihora.htm#10 Геродот, 5.17—20]
Предшественник:
Алкет I
Македонский царь
547 — 498 г. до н. э.
Преемник:
Александр I

Напишите отзыв о статье "Аминта I"

Отрывок, характеризующий Аминта I

По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.