Амиров, Наиль Хабибуллович

Наиль Хабибуллович Амиров

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Наиль Хабибуллович Ами́ров (05 апреля 1939) — ректор Казанского Медицинского Государственного Университета в 1989 - 2009 годах, академик РАМН, заслуженный деятель науки РТ и РФ, лауреат Государственной премии РТ в области науки и техники, заведующий кафедрой гигиены, медицины труда.

Биография

Родился в семье доцента кафедры анатомии Амирова Хабибуллы Нурмухаметовича 5 апреля 1939 года в городе Казани.

В 1956 году поступил на педиатрический факультет КГМИ, после окончания которого в 1962 году работал педиатром в Зуевской районной больнице Кировской области.

В 1964 году поступил в аспирантуру на кафедре гигиены труда КГМИ.

В апреле 1967 Наиль Хабибуллович досрочно защищает диссертацию по теме: «Изучение некоторых показателей нервной системы у лиц работающих в условиях отсутствия освещенности» (руководитель — профессор Камчатнов). Данное исследование позволило обосновать и внедрить сокращенный рабочий день для лиц, работающих в полной темноте (производство фото- и киноматериалов). В июле того же года ему выписывается диплом кандидата медицинских наук.

Затем он работает в должности ассистента той же кафедры. В 1972 году Амиров по конкурсу замещает вакантную должность доцента по кафедре гигиены труда и профзаболеваний, становится заместителем декана санитарно-гигиенического факультета. В январе 1974 года, имея к тому времени 17 опубликованных научных работ, Учёным Советом института он единогласно утверждается в ученом звании доцента, а в сентябре того же года ВАК выписывает ему аттестат доцента по кафедре «Гигиены труда и профзаболеваний».

С ноября 1977 по ноябрь 1978 года Наиль Хабибуллович переводится на должность старшего научного сотрудника ЦНИЛ, сосредотачивая свои усилия на решении науных проблем.

В августе 1981 года он участвует в конкурсе на замещение вакантной должности заведующего кафедрой гигиены труда. Учёный Совет КГМИ 25 сентября 1981 года единогласно избирает его заведующим этой кафедры.

Его докторская диссертация «Гигиена труда руководителей и инженерно-технических работников промышленных предприятий» (1983 год, под руководством академика Измерова), частично выполненная в лабораториях Института гигиены труда РАМН, стала первым в отечественной гигиене комплексным исследованием по проблемам состояния и охраны здоровья промышленной элиты. Разработанный в ходе многочисленных полевых эргономических исследований комплекс гигиенических, лечебно-профилактических и организационных мероприятий по охране здоровья различных категорий руководителей показал высокую эффективность и нашёл отражение в ряде методических рекомендаций МЗ РФ.

Решением Высшей аттестационной комиссии при Совете Министров СССР 22 июня 1984 года Амирову Наилю Хабибулловичу присуждается ученая степень доктора медицинских наук, а 22 марта 1985 — присваивается ученое звание профессора по кафедре гигиены труда.

22 января 1988 года он избирается заведующим реорганизованной кафедрой гигиены труда, профболезней и гигиены детей и подростков. К этому времени у него опубликовано почти 100 научных трудов в центральной и местной печати, в зарубежных изданиях.

В период с 1984 по 1989 годы работал проректором КГМИ по учебной работе.

27 февраля 1989 года на альтернативной основе профессор Наиль Хабибуллович Амиров избран тайным голосованием членов расширенного Ученого Совета ректором Казанского медицинского института.

Наиль Хабибуллович прошёл стажировку в городе Киль (Германия) в 1991 году по менеджменту и страховой медицине, обучался в Российской академии управления по программе стратегии здоровья и развития здравоохранения в России. Дважды по гранту международного сотрудничества и образования в медицине повышал квалификацию в США в области здравоохранения и высшего медицинского образования.

Вся его научная и административная деятельность связана с КГМУ и его гигиенической школой. Ученик профессора Камчатнова и академика Измерова. На сегодняшний день он является автором более 200 научных работ, в том числе 4 монографий и 25 методических рекомендаций.

Амировым сформирована научная школа, определившая самостоятельный методический подход к решению целого ряда проблем медицины труда и промышленной экологии. В серии работ, посвященных профилактике заболеваний среди пользователей видеодисплейных терминалов, показано, что субъективный дискомфорт у них связан с изменениями в нервных центрах, ответственных за вегетативную регуляцию функций организма, с неблагоприятными особенностями микроклимата рабочих мест. За этот комплекс исследований его ученица Л. М. Фатхудинова была удостоена премии Европейской академии для молодых учёных (1977), а сам проект указанных исследований поддержан в виде гранта Российским гуманитарным науным фондом (1998).

В 90-е годы под руководством нашего ректора начали проводиться фундаментальные исследования по оценке потенциальной канцерогенной и мутагенной опасности различных производств. Эти изыскания обобщены в докторской диссертации его ученицы доцента Ситдиковой и поддержаны МЗ РТ, став основой республиканской программы «Экологические проблемы канцерогенной производственной опасности».

В сферу научных интересов Амирова входят вопросы гигиены труда в отдельных отраслях промышленности. В частности, им и его учениками ведутся активные научные изыскания по изучению влияния производственных факторов на работоспособность, утомляемость, психоэмоциональный статус, заболеваемость авторемонтных рабочих, водителей автотранспорта.

Под руководством Наиля Хабибулловича подготовлены и защищены 9 докторских и 25 кандидатских диссертаций. Его ученики: профессора А. Х. Яруллин, К. К. Яхин, Р. Я. Хамитова, А. Б. Галлямов — возглавили кафедры и самостоятельные курсы КГМУ.

Будучи крупным специалистом в области медицины труда и организации высшего медицинского образования, Наиль Хабибуллович Амиров много времени уделяет общественной деятельности. Под его руководством Казанский мединститут получил статус университета (1994), стал многопрофильным и многоуровневым высшим учебным заведением: образованы новые факультеты (социальной работы, менеджмента и высшего сестринского образования), введена заочная форма обучения по специальностям «фармация» и «сестринское дело». На базе научной библиотеки организован выход в Интернет. Установлены прочные, долговременные связи с научно-исследовательскими лабораториями Западной Европы и США. Высокий рейтинг КГМУ среди 66 медицинских ВУЗов России (в первой десятке) привлекает к нему не только российских абитуриентов, но и из-за рубежа.

Амиров — участник многих международных, российских и региональных научных съездов, симпозиумов, конференций по проблемам физиологии и гигиены труда. Председатель ученого совета по защите докторских и кандидатских диссертаций по специальностям «гигиена», «социальная гигиена», «стоматология», член правления Всероссийского общества гигиенистов, член редакционных коллегий и советов журналов «Медицина труда и промышленная экология», «Казанский медицинский журнал», «Научные новости», «Неврологический вестник».

В 1994 году его избирают членом-корреспондентом Российской академии медицинских наук, в 2004 году — академиком РАМН. Удостоен почетных званий заслуженного деятеля науки РТ (1992) и РФ (1999), лауреата Государственной премии РТ в области науки и техники (1999).

Основные жизненные этапы

• 05.04.1939 День рождения Амирова Наиля Хабибулловича;
• 1956—1962 Обучение в КГМИ;
• 1962—1964 Работа в Зуевской районной больнице Кировской области врчам-педиатром;
• 1964—1967 Аспирант на кафедре гигиены труда КГМИ;
• 1967—1972 Ассистент кафедры гигиены труда КГМИ;
• 1974 Доцент по кафедре «Гигиены труда и профзаболеваний»;
• 1977—1978 Старший научный сотрудник ЦНИЛ;
• 25.09.1981 Избран Учёным Советом КГМИ заведующим кафедрой гигиены труда;
• 1983 Защита докторской диссертации;
• 22.06.1984 Присуждена ученая степень доктора медицинских наук;
• 22.03.1985 Присваивается ученое звание профессора по кафедре гигиены труда;
• 22.01.1988 Избирается зав. кафедрой гигиены труда, профболезней и гигиены детей и подростков;
• 1984—1989 Проректор КГМИ по учебной работе;
• 27.02.1989 ректор Казанского медицинского института;
• 1994 Член-корреспондент РАМН;
• 2004 Академик РАМН;
• 1992 Заслуженный деятель науки РТ;
• 1999 Заслуженный деятель науки РФ;
• 1999 Лауреат Государственной премии РТ в области науки и техники

Отрывок, характеризующий Амиров, Наиль Хабибуллович

Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.