Вайнтрауб, Амир
Поделись знанием:
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
(перенаправлено с «Амир Вайнтрауб»)
| Амир Вайнтрауб | |
| Место проживания | Реховот, Израиль |
| Рост | 188 см |
| Вес | 74 кг |
| Начало карьеры | 2005 |
| Рабочая рука | правая |
| Удар слева | одноручный |
| Тренер | Шломо Цореф |
| Призовые, долл. | 355 520 |
| Одиночный разряд | |
| Наивысшая позиция | 161 (21 мая 2012) |
| Турниры серии Большого шлема | |
| Австралия | 2-й круг (2013) |
| Парный разряд | |
| Наивысшая позиция | 246 (25 февраля 2013) |
| Последнее обновление: 27 ноября 2015 | |
Амир Вайнтрауб (ивр. אמיר וינטרוב; родился 16 сентября 1986 года в Реховоте, Израиль) — израильский профессиональный теннисист, игрок сборной Израиля в Кубке Дэвиса.
Содержание
Общая информация
Амир — один из трёх детей Кэрол и Луиса Вайнтраубов; у него есть две сестры — Ирит и Далит. Только Амир занимается спортом профессионально: его отец — менеджер мебельного магазина, мать — сотрудница Института Вейцмана, одна из сестёр — адвокат, другая — заместитель генерального директора в компании по производству одежды.
Два года учился в Австрии, затем прошёл полный срок армейской службы в статусе ведущего спортсмена. Вайнтрауб владеет ивритом и английским языком.
Спортивная карьера
Вайнтрауб начал играть в теннис в шесть лет с отцом на автомобильной стоянке. Через несколько месяцев он начал тренировки в яффском филиале Израильского теннисного центра. В старших классах тренировался у Амоса Мансдорфа, затем присоединился к программе Института Уингейта для молодых спортивных дарований. С 16 до 18 лет жил и тренировался в Вене у Гунтера Брезника (бывшего тренера Бориса Беккера).
Свой первый «фьючерс» Вайнтрауб выиграл весной 2006 года в Хайфе в парном разряде, а в августе того же года победил в Дакаре в одиночном разряде. Ещё через год в Бухаре он пробился в первый за карьеру финал турнира класса ATP Challenger, но проиграл хозяину корта Денису Истомину. Первая победа в «челленджере» была вновь одержана в парном разряде — в 2008 году в Аптосе (Калифорния), где его партнёром был другой израильтянин Ноам Окун. В декабре 2009 года Амир добрался до финала чемпионата Израиля по теннису, проиграв в трёх сетах Дуди Селе. Через год он уже обыграл Селу в финале чемпионата Израиля, также в трёх сетах.
На Открытом чемпионате Австралии 2011 года Вайнтрауб впервые сыграл в турнире Большого шлема, но проиграл в первом отборочном раунде. Два года спустя он не только пробился в основную сетку Открытого чемпионата Австралии, но и успешно преодолел первый круг, победив опережающего его в рейтинге почти на сто мест аргентинца Гвидо Пелью и затем проиграв 19-й ракетке мира Филиппу Кольшрайберу.
С марта 2011 года Вайнтрауб выступает за сборную Израиля в Кубке Дэвиса. В своём первом матче он принёс израильской команде очко, победив Ежи Яновича из Польши. В дальнейшем в матчах Кубка Дэвиса он обыгрывал таких соперников, как Милош Раонич, Тацума Ито, Го Соэда и Грега Жемля. Две его победы в матче переходного турнира Мировой группы в 2012 году против сборной Японии позволили команде Израиля вернуться в Мировую группу[1].
Любимое покрытие Вайнтрауба — хард, лучший удар — бэкхенд.
Рейтинг на конец года
| Год | Одиночный рейтинг |
Парный рейтинг |
| 2015 | 253 | 279 |
| 2014 | 349 | 366 |
| 2013 | 189 | 345 |
| 2012 | 195 | 338 |
| 2011 | 206 | 431 |
| 2010 | 281 | 458 |
| 2009 | 575 | 823 |
| 2008 | 559 | 318 |
| 2007 | 334 | 387 |
| 2006 | 562 | 528 |
| 2005 | 935 | 1 683 |
Выступления на турнирах
Выступления в одиночном разряде
Финалы челленджеров и фьючерсов в одиночном разряде (25)
Победы (15)
| Условные обозначения |
| Челленджеры (0+3) |
| Фьючерсы (15+13) |
| Титулы по покрытиям |
Титулы по месту проведения матчей турнира |
|---|---|
| Хард (15+14) | Зал (0+1) |
| Грунт (0+1) | |
| Трава (0) | Открытый воздух (15+15) |
| Ковёр (0+1) |
| № | Дата | Турнир | Покрытие | Соперник в финале | Счёт |
| 1. | 13 августа 2006 | Дакар, Сенегал | Хард |  Валентин Санон
|
4-6 6-4 6-4 |
| 2. | 23 октября 2010 | Лагос, Нигерия | Хард |  Каран Растоги
|
2-6 6-4 7-5 |
| 3. | 28 ноября 2010 | Траралгон, Австралия | Хард |  Сэмюэль Грот
|
6-2 6-4 |
| 4. | 21 мая 2011 | Рамат-ха-Шарон, Израиль | Хард |  Дэвид Райс
|
6-3 6-2 |
| 5. | 28 мая 2011 | Рамат-ха-Шарон | Хард | Дэвид Райс
|
6-1 6-1 |
| 6. | 4 июня 2011 | Ашкелон, Израиль | Хард |  Федерико Гайо
|
6-4 6-2 |
| 7. | 28 января 2012 | Эйлат, Израиль | Хард | Клаудио Грасси
|
6-1 6-1 |
| 8. | 31 мая 2012 | Герцлия, Израиль | Хард |  Аксель Мишон
|
7-5 6-0 |
| 9. | 5 мая 2012 | Ашкелон | Хард |  Чан Юй
|
6-3 6-2 |
| 10. | 25 января 2014 | Эйлат | Хард | Мартен Вайсс
|
6-0 6-1 |
| 11. | 1 февраля 2014 | Эйлат | Хард |  Мате Делич
|
6-4 6-2 |
| 12. | 3 мая 2015 | Ашкелон | Хард |  Евгений Карловский
|
6-3 6-4 |
| 13. | 10 мая 2015 | Ашкелон | Хард | Тоби Мартин
|
7-5 6-4 |
| 14. | 7 июня 2015 | Тель-Авив, Израиль | Хард | Максим Жанвье
|
6-1 6-3 |
| 15. | 21 июня 2015 | Тель-Авив | Хард | Себастьен Больц
|
6-7(2) 6-4 6-1 |
Поражения (10)
| № | Дата | Турнир | Покрытие | Соперник в финале | Счёт |
| 1. | 18 августа 2007 | Бухара, Узбекистан | Хард |  Денис Истомин
|
6-3 1-6 4-6 |
| 2. | 31 октября 2009 | Биньзыонг, Вьетнам | Хард |  Жозе Статем
|
7-6(4) 6-7(4) 1-6[2] |
| 3. | 22 мая 2010 | Дурбан, ЮАР | Хард |  Эндрю Андерсон
|
6-3 3-6 6-7(3) |
| 4. | 10 июля 2010 | Бакио, Испания | Хард | Фабрис Мартен
|
3-6 4-6[2] |
| 5. | 4 сентября 2011 | Бангкок, Таиланд | Хард |  Седрик-Марсель Штебе
|
5-7 1-6 |
| 6. | 20 мая 2012 | Фергана, Узбекистан | Хард | Юки Бхамбри
|
3-6 3-6 |
| 7. | 16 марта 2014 | Гуанчжоу, КНР | Хард |  Люк Соренсен
|
7-5 5-7 4-6 |
| 8. | 14 июня 2015 | Тель-Авив, Израиль | Хард | Себастьен Больц
|
3-6 6-2 3-6 |
| 9. | 23 августа 2015 | Минск, Белоруссия | Хард | Себастьен Больц
|
6-2 4-6 2-6 |
| 10. | 20 сентября 2015 | Наньчан, КНР | Хард | Петер Гоёвчик
|
2-6 1-6 |
Выступления в парном разряде
Финалы челленджеров и фьючерсов в парном разряде (28)
Победы (16)
| № | Дата | Турнир | Покрытие | Партнёр | Соперники в финале | Счёт |
| 1. | 11 марта 2006 | Хайфа, Израиль | Хард |  Декель Вальтцер
|
Сергей Кротюк Алексей Милнер
|
6-1 6-4 |
| 2. | 9 июля 2006 | Стамбул, Турция | Хард | Декель Вальтцер
|
Мэттью Эбден Айдан Фицджеральд
|
6-2 7-5 |
| 3. | 6 августа 2006 | Дакар, Сенегал | Хард | Амит Инбар
|
 Комлави Логло Валентин Санон
|
6-3 6-4 |
| 4. | 13 августа 2006 | Дакар, Сенегал | Хард | Амит Инбар
|
Амадеус Фулфорд-Джонс Бенджамин Джансе ван Ренсбург
|
Без игры |
| 5. | 10 июня 2007 | Анкара, Турция | Грунт | Декель Вальтцер
|
Александр Сачко Марк-Андре Стратлинг
|
2-6 6-4 7-5 |
| 6. | 17 июня 2007 | Измир, Турция | Хард | Декель Вальтцер
|
 Родриго-Антонио Грилли Марсио Торрес
|
6-3 7-6(4) |
| 7. | 23 июня 2007 | Стамбул, Турция | Хард | Декель Вальтцер
|
Гай Куби Алексей Милнер
|
6-0 6-1 |
| 8. | 14 июля 2008 | Аптос, США | Ковёр(i) | Ноам Окун
|
 Тодд Уидом Майкл Яни
|
6-2 6-1 |
| 9. | 12 сентября 2009 | Рамат-ха-Шарон, Израиль | Хард | Маркус Даниэлл
|
Джон-Пол Фруттеро Джи-Ди Джонс
|
6-1 6-7(4) [10-5] |
| 10. | 23 октября 2010 | Лагос, Нигерия | Хард |  Бой Вестерхоф
|
 Нильс Десейн Лоран Рошетт
|
Без игры |
| 11. | 30 октября 2010 | Лагос, Нигерия | Хард | Бой Вестерхоф
|
Равен Класен Руан Рулофс
|
5-7 6-4 [10-6] |
| 12. | 29 января 2011 | Эйлат, Израиль | Хард | Таль Эрос
|
Алон Файман Томер Ходоров
|
6-3 6-1 |
| 13. | 28 мая 2011 | Рамат-ха-Шарон, Израиль | Хард | Джон-Пол Фруттеро
|
Дэвид Райс Шон Торнли
|
6-7(4) 7-6(3) [13-11] |
| 14. | 4 мая 2012 | Сингапур | Хард |  Камил Чапкович
|
 Се Чжэнпэн Ли Синьхань
|
6-4 6-4 |
| 15. | 25 января 2014 | Эйлат, Израиль | Хард | Хуан Лянцзи
|
Льюис Бартон Маркус Уиллис
|
6-3 7-6(9) |
| 16. | 25 октября 2015 | Сингапур | Хард | Дуди Села
|
Никола Мектич Франко Шкугор
|
6-3 3-6 [10-6] |
Поражения (12)
История выступлений на турнирах
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Напишите отзыв о статье "Вайнтрауб, Амир"
Примечания
Ссылки
- [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP] (англ.)
- [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF] (англ.)
- [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)
Отрывок, характеризующий Вайнтрауб, Амир
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
