Перец, Амир

Амир Перец ивр. ‏עמיר פרץ‏‎
11-й Лидер партии «Авода»
2005 — 2007
Предшественник:	Шимон Перес
Преемник:	Эхуд Барак
21-й Министр обороны Израиля
4 мая 2006 — 18 июня 2007
Предшественник:	Шауль Мофаз
Преемник:	Эхуд Барак
14-й Министр по охране окружающей среды Израиля
18 марта 2013 — 9 ноября 2014
Предшественник:	Гилад Эрдан
Преемник:	Ави Габай
Вероисповедание:	Иудаизм
Рождение:	9 марта 1952(1952-03-09) (72 года) Буджад, Марокко
Партия:	Ха-Тнуа

Амир Перец (ивр. ‏עמיר פרץ‏‎) (род. 9 марта, 1952, Буджад, Марокко) — израильский государственный деятель, депутат кнессета, бывший глава «Гистадрута», партии «Авода», министр обороны (2006—2007).

Биография

Амир Перец родился в Марокко. В 1956 году его семья репатриировалась в Израиль. Во время службы в армии был тяжело ранен в 1974 году и после демобилизации поселился в мошаве Нир Акива, создав там хозяйство с целью реабилитации после ранения. Вскоре переехал в Сдерот. В 1983 стал первым в истории мэром города от партии «Авода». В 1988 году избран в кнессет. В 1994 году присоединился к Хаиму Рамону на выборах в «Гистадрут» (объединение израильских трудящихся) и после отставки Рамона стал во главе «Гистадрута». Как глава «Гистадрута» многократно устраивал антиправительственные забастовки с целью поднятия заработной платы и улучшения социальных условий трудящихся. На выборах 1999 года Амир Перец выступал отдельным списком на выборах в кнессет от гистадрутовской партии «Ам Эхад», которая получила 2 мандата.

Во главе партии «Авода»

В 2005 году партия «Ам Эхад» слилась с партией «Авода», и на внутрипартийных выборах партии 9 ноября 2005 года Перец одержал победу над Шимоном Пересом. После выборов в кнессет в 2006 году «Авода» под его руководством стала второй по величине фракцией. Занимал пост министра обороны в правительстве Ольмерта. В качестве министра обороны принимал участие во Второй ливанской войне, которую Израиль проводил против ливанской шиитской организации «Хизбалла». Выводы комиссии Винограда, расследовавшей деятельность руководства во время войны, обозначили Амира Переца как одного из виновников неудач в этой операции. После того, как 12 июня 2007 года проиграл на выборах главы партии «Авода» Эхуду Бараку, освободил ему должность министра обороны.

Дальнейшая деятельность

В кнессете 18 созыва (2009—2012 годы) был депутатом от партии «Авода». По парламентской ситуации на июль 2010 года находился в оппозиции к лидеру партии Эхуду Бараку. Он и ещё три депутата от партии «Авода» выступали против участия партии в коалиции во главе с партией «Ликуд», что в дальнейшем привело к расколу парламентской фракции «Авода».

В ноябре 2012 года на праймериз партии «Авода» получил третье место в предвыборном списке. Однако 6 декабря 2012 года, до выборов в кнессет 19 созыва, объявил о своем выходе из партии «Авода» и присоединении к вновь образованному движению «Ха-Тнуа», возглавляемого Ципи Ливни. Место Переца в кнессете занял Йорам Марциано.

В марте 2013 года занял пост министра по охране окружающей среды Израиля. На этом посту стал известен неоднозначными решениями, такими как запрет бесплатных целлофановых пакетов в розничной продаже.

Политические взгляды

Сторонник социально-демократического пути развития общества и социально направленной политики государства. Выступает за подъём минимальной заработной платы, ограничения деятельности контор по найму, занижающих зарплату и нарушающих права работников, введение обязательной пенсии, усиление трудового законодательства в пользу работника.

В области палестино-израильского конфликта — сторонник скорейшего мирного решения и прекращения оккупации захваченных Израилем в 1967 году территорий. По его мнению, средства, которые Израиль тратит на поддержание поселений и оккупации, целесообразнее направить на улучшение положения социально слабых слоёв израильского общества. По словам Переца, оккупация — это прежде всего «безнравственный поступок,… и одна из главнейших причин увеличения насилия в израильском обществе, нравственной деградации и коррупции».

Отрывок, характеризующий Перец, Амир

– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.